Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке) - [149]
После пребывания в темных городских домах с их странными обитателями было истинным наслаждением провести ночь у отливающей серебром реки — безветренную, лунную и, что удивительно, без комаров. Я долго еще бодрствовал, находясь во власти созданных моей фантазией образов, и около полуночи заметил нескольких всадников, которые переходили вброд реку, стараясь производить как можно меньше шума, а затем поспешно удалились в юго-восточном направлении. По их вооружению в них легко можно было признать воинов, подчиняющихся какому-то крупному сановнику. Возникало опасение, что король Мааруф из ненависти к Абу Секкину мог выдать узурпатору Абд ар-Рахману мои намерения и сообщить о том, что в нашем караване много лошадей. Масенья лежала всего в нескольких днях пути, а Абд ар-Рахман, судя по последним сообщениям, находился поблизости от столицы, так что ему было бы нетрудно встретить нас выше по течению реки и уничтожить.
На следующий день с первыми предрассветными сумерками на восточный берег переправились остальные члены каравана, коим, несмотря на нежелание, пришлось уплатить полагающуюся речную пошлину, и в 7 часов мы смогли продолжить свой путь. Мы двинулись примерно в юго-восточном направлении через ровную местность, которая простирается между двумя руслами Шари и в дождливый сезон благодаря, обилию воды местами готовит путешественникам серьезные препятствия. Дорога вела через довольно густое мелколесье; над ним тут и там возвышались то пальма далеб, то хараза или другие акации, то хеджлидж или джохан (Diospyrus mespiliformis). Там я впервые увидел ту гардению, которая в Борну носит название каза и как по общему виду, так и по своим деревянистым плодам сходна с дикой яблоней. Низкорослое дерево благодаря корявым, негибким ветвям и тупым, но длинным колючкам опасно для путника. Часто в местах разделения веток от него перпендикулярно вверх уходит растение-паразит, повсеместно называемое боронго (Laranthus sp.), которое свежей зеленью своих листьев (их очень любят использовать канури для приготовления соусов к autuy) составляет контраст с блеклой листвой искривленного дерева.
Полчаса спустя после отъезда мы оставили к западу от дороги деревушку макари Малафа. Затем мы следовали по восточному краю продолговатого болотистого водоема и еще через полтора часа миновали деревушку Деммо, расположенную посередине большой поляны и окруженную обширными полями, засеянными злаками, индиго и хлопчатником. Еще через час, двигаясь более или менее в юго-восточном направлении, мы прошли мимо деревушки Уледу, от силы насчитывавшей пятьдесят хозяйств и населенной по преимуществу канури, и через полчаса дошли до Деббо — небольшой деревни хижин в двадцать, которая подобно уже виденным поселениям лежит в окружении полей на обширной, поросшей травой поляне. До нашей цели, городка Кульчи, расположенного на полпути между Карнаком Логона и Бугоманом, мы добрались вскоре после полудня, через пять часов после выхода. Найдя в городской стене ворота, достаточно широкие для проезда, мы через них сразу же направились на общественную площадь, где под обычным навесом, в кругу своих сограждан сидел городской глава, также носящий титул галадима. Этот сановник с большой охотой взял меня в свой собственный дом и распределил по городу моих спутников.
Кульчи был городком с населением около 3 тыс. человек и походил по архитектуре и устройству домов на столицу страны, хотя дома и были не столь высоки и просторны. Жители, за небольшим исключением, принадлежали к удивительным керибина, которых я здесь впервые имел возможность увидеть в довольно большом количестве, хотя мне и не удалось обнаружить какие-то определенные физические признаки, отличающие их от макари. Они носили лук и стрелы и были настолько привержены образу жизни своих предков, занимавшихся охотой в лесах, что даже здесь, где они составляли городскую общину посреди плодородной местности, они не брались даже за самое необходимое земледелие, а жили почти исключительно охотой, продукты которой обменивали в Карнаке на необходимые зерно. Главным объектом их охоты была, как кажется, обычно столь хулимая мусульманская дикая свинья, чрезвычайно часто встречающаяся поблизости от берегов Шари. Они убивают ее, очевидно, не только из-за шкуры и клыков, высоко ценимых во всей Северной Африке почти до экватора благодаря их свирепому виду, ибо повсюду в домах мы видели, как сушилось разрезанное на полоски и развешанное мясо. В остальном эти люди были добрыми мусульманами, а старики, пока еще у них было время, стремились ценой религиозных строгостей искупить грехи своей молодости и сколь возможно сократить пребывание в поджидавшем их чистилище. Они стыдились даже нас, чужих, из-за этого явного потребления свинины и сваливали всю вину на легкомыслие и отсутствие набожности у молодежи. Нигде мое утешительное замечание, что суданская дикая свинья совсем иная, нежели та, что запрещена Библией, не встречалось с большим удовлетворением, чем в Кульчи.
