Сага об орке. Некомандный игрок - [90]

Перезаряжаться поздно. Выпустив арбалет из рук, я вскочил, подхватив копье.

Блеск меча в замахе, я с двух рук ткнул человека копьем. Наконечник лишь скользнул по кольчуге, но и моему врагу смерть уже туманила сознание — меч без сил рубанул древко вместо моей тушки, и свитский босса Томаса рухнул из седла мне под ноги.

Отливающий бронзой меч бросился в глаза. На миг я даже забыл, зачем здесь, и кинувшись коршуном вывернул рукоять из бессильных пальцев… Жадный взгляд уже шарил по расшитому поясу, по богатому кинжалу, мелькнула мысль, что и такой шлем мне бы лучше подошел, чем-то недоразумение, что сейчас ношу.

Но лошадь всхрапнула, бросилась вскачь наутек и мертвое тело, запутавшееся одной ногой в стремени, так и уехало из моих, уже подрагивающих в жадном азарте ручонок.

Твою мать! Я вспомнил, что мы вообще-то не одни. Повернулся к осаждающим… Внизу — финальная сцена «Ревизора»: замершие на стене лучники, замершие под стеной, вокруг тарана кольчужные мужики — одни прикрывают щитами, другие уже приподняли всю конструкцию, и мастеровой прилаживал колесо. Не приладил — руки разжались и таран вновь упал на одно из «полозьев».

— Ты! — долетел до меня крик снизу.

Томас вытянул руку в мою сторону. Из-за полумаски глаз не рассмотреть, но рот перекошен, зубы оскалены.

— Ты убил моего (не понял)! Жалкое порождение (не понял) Ты ответишь за это!

— Убить орка! — Вся верховая свита, как один, переходя с места в галоп, рванула в мою сторону.

А я сорвался на бег, успев лишь подхватить арбалет.

— Бежим!!! — заорал я во все горло, как только показался лагерь, и о счастье, хозяйничающие в нем орки. Кстати, народу вроде прибавилось?

Парни поняли меня с полуслова. Те, кто был нагружен, тут же бросились к лесу, в направлении корабля.

Регин, замер у крайней повозки и уже натягивал тетиву на лук.

Фритьеф, поймав за плечо пару пробегающих мимо него орков, развернул их лицом в мою сторону, что-то показал. Те тут же перекинули из-за спин щиты, в руках оказались копья.

А я мчался под горку что есть духу. Остановиться сейчас было бы невозможно — тушка разогналась так, что споткнись я или просто реши задержать бег — полетел бы кувырком, с огромнейшим риском свернуть шею. Но я просто пятками чувствовал, как земля содрогается под топотом настигающих меня лошадей. Может, конечно, это воображение разыгралось, но думать об этом не хотелось.

Полдороги до наших…

Снизу надо мной свистнула первая стрела. Значит преследователи уже на холме.

Я увидел, как парни: Рерик и Хельги напрягаются, набычивая шеи, и как бы сгорбливаясь в ожидании волны всадников. Фритьеф, воткнув секиру перед собой тоже схватил копье и встал рядом.

Расстояние до наших сокращалось со скоростью перемотки. Мимо свистнула еще стрела, позади раздался шум падения, крики…

Уже слыша за спиной настигающий топот, я проскользил по траве на боку последние пару метров, как футболист в подкате, вскочил.

— Там еще пехота, — проорал я в лицо Фритьефа так, что тот поморщился.

И кинулся заряжать арбалет.

Вскинувшись, увидел только шестерых всадников, мчащихся на нас во весь дух с холма. И двух, кувыркающиеся позади лошадей. Один наездник все же поднялся и тоже бежал на нас, пешком, второму, по-видимому, повезло при падении меньше.

— Бей в лошадей! — коротко рыкнул Фритьеф.

Согласен! Как попасть в наездника, я представлял плохо: наклонившись, они почти полностью скрывались за здоровенными лошадиными мордами. Левый бок закрыт щитом. Справа, в занесенной руке блестит меч.

Пам! У вырвавшейся чуть вперед лошади, в широкой груди расцветает белый трилистник оперения болта. И она тут же летит кувырком!

Пятеро!

Еще одна лошадь, нахватав полную грудь стрел от Регина тоже рухнула.

Четверо!

Больше никого сбить мы не успели. Я отбросил арбалет и перехватил поудобней трофейный меч, который так и не выронил. Копья по близости не нашлось.

Момент схождения запомнился отрывками:

Вот лошадь сбивает грудью Хельги, но тот, перед тем как отлететь на манер кегли, достает копьем всадника.

Вот Фритьеф, метнув тяжелое копье в еще одного свитского, подхватывает секиру и, отступив в сторону с пути лошади, одним движением отрубает той ногу.

Вот и я, нырнув под стоящую рядом телегу, рублю со всех сил по ноге проносящегося мимо человека.

Выскочив обратно успел увидеть, как Фритьеф добивает на земле своего. Мой «крестник», ускакав к лесу так и поник в седле, а из кольчужной спины его торчали две стрелы. А еще двое разворачивали лошадей.

Но атаковать нас они не успели — из лесу полетели копья. Всадники заметались, не зная куда деваться, одного тут же свалил Регин. Второй бросился на нас.

И я увидел, что бывает, когда в проносящегося всадника попадает двуручная секира, удерживаемая могучими руками. Молодого пацана, еще совсем безусого, видимо какого-то пажа или оруженосца, буквально выбросило из седла. Достать своим коротким мечиком нашего ветерана он не успел.

Кончились!

— Асгейр, помоги Хельги, — крикнул Фритьеф, подхватывая с земли объемистый мешок.

Регин и Рерик похватали такие же, причем Рерик — два, второй наверно Хельги, и бросились бежать.

Я, закинув арбалет за спину помог подняться Хельги. Видок у него был тот еще — кровь из носа, шатает, взгляд расфокусированный. Но на ногах стоял. Придерживая одной рукой парня, второй — трофейный меч, который некуда было сунуть, мы бросились в лес.