Сага об Одде Стреле - [27]

— Хотя в первый раз был хороший выстрел, — сказал конунг, — сейчас выстрел был гораздо лучше, и я могу сказать, что никогда не видел выстрела столь прекрасного.

Теперь Нэвраманн взял другую стрелу и выстрелил так далеко, что никто не увидел, куда она попала, и теперь единогласно решили, что состязание выиграно. После этого люди пришли домой, и братья получили кольцо. Они принесли его Нэвраманну. Он сказал, что при таких обстоятельствах не хочет их денег.

Вот прошло несколько дней, и одним вечером, когда конунг ушёл, Сигурд и Сьольв снова подошли каждый со своим рогом и предложили их Оттару и Ингьяльду. Те выпили. Затем они принесли им другие два.

Тогда Сьольв сказал:

— Нэвраманн всё лежит и не пьёт.

— Он, должно быть, лучше во всём воспитан, чем ты, — сказал Ингьяльд.

— А я вот догадываюсь, — сказал Сьольв, — что он, наверное, редко сидел на пиру с мужами отважными, а чаще жил под открытым небом в лесу с бедняками. Хорошо ли он плавает?

— Мы считаем, что он равно одарён почти во всех искусствах, которые существуют, — сказали они, — и думается нам, что он достаточно хорошо плавает.

— Лучше ли он один плавает, чем мы оба?

— Мы считаем, что он плавает лучше, — сказал Оттар.

— Давайте поспорим насчёт этого, — сказал Сьольв, — и мы поставим кольцо, которое весит марку, а вы — два кольца, каждое из которых весит полмарки.

Теперь было объявлено, что конунг и его дочь посмотрят на их заплыв, и всё будет так, как в предыдущий раз. Ночью они спали, а утром, когда проснулись, покатился по скамье их заклад.

— Что не болтаете? — сказал Нэвраманн. — Или вы опять вчера вечером о чём-то поспорили?

— Да, — ответили они и рассказали ему, какой был спор.

— Мне кажется, дело складывается весьма неудачно, — сказал Нэвраманн, — ибо я совсем не умею плавать, и я не мог удержаться на поверхности, даже когда был очень в том заинтересован. И я никогда не залезал в холодную воду надолго, но на кону слишком большие деньги.

— Да, — сказали они, — ты не должен пытаться, если не хочешь. Это неважно, пусть мы заплатим за нашу глупость.

— Такого никогда не случится, — сказал Нэвраманн, — чтобы я не попытался, ведь вы оказали мне великое уважение. Конунг и Силькисив определённо увидят, что я приду поплавать с соперниками.

Об этом сказали конунгу и его дочери, и люди отправились к озеру, оно было большое и невдалеке. А когда они пришли, конунг уселся, и народ рядом с ним, Сигурд и Сьольв стали плавать в своей одежде, а Нэвраманн — в том убранстве, что обычно. Они подплыли к нему, когда удалились от берега, погрузили его в воду и долго держали внизу. Наконец, они позволили ему всплыть и взяли передышку. Они попытались проучить его во второй раз. Он протянул к ним руки, схватил их обоих, погрузил в воду и так долго держал внизу, что казалось маловероятным, что они поднимутся наверх. Он дал им небольшую передышку, схватил их во второй раз, погрузил их в воду в третий раз и так долго держал внизу, что никто не думал, что они всплывут живыми. Но опять сталось так, что все они поднялись наверх, и тут брызнула кровь из носа у обоих первых людей конунга, и добраться до суши самостоятельно они не могли. Тогда Нэвраманн взял их и выбросил на берег. Потом он принялся плавать и показывать различные упражнения, которые люди часто делают во время плавания. А вечером он выбрался на сушу и подошёл к конунгу.

Тут конунг спросил:

— Столь же не похож ты на других людей в прочих умениях, как в стрельбе и плавании?

— Теперь показаны все мои умения, которые есть, — сказал Нэвраманн. — Меня зовут Одд, если хочешь знать, но я не могу поведать тебе о моём роде.

Тогда Силькисив отдала ему кольца. Затем люди пошли домой. Они говорили, что Одд должен взять все кольца, но он не захотел этого:

— Берите их сами.

Вот прошло некоторое, недолгое время. Конунг был очень озабочен вопросом, кто же тот человек, что живёт у него.

27. О состязании в питье

У конунга был человек по имени Харек. Конунг его очень уважал. Он был старик. Он воспитал дочь конунга. Конунг постоянно беседовал с ним об этом деле, а тот отвечал, что ничего не знает, но ему кажется возможным, что этот человек из благородной семьи.

Одним вечером, когда конунг пошёл спать, Сьольв и Сигурд подошли к братьям и поднесли им два рога, и те выпили из них.

Тогда Сьольв заговорил:

— Великий Одд всё лежит?

— Да, — сказали они, — это благоразумнее, чем пить до беспамятства, как делаем мы.

— Должно быть, это потому, что ему привычнее находиться под открытым небом в лесах или на озёрах, чем пить с добрыми людьми. Умеет ли он пить?

— Да, — сказали они.

— Выпьёт ли он один больше, чем мы вдвоём? — спросил Сьольв.

— Мы считаем, — ответил Оттар, — что он выпьет гораздо больше.

— Поспорим об этом, — сказал Сьольв. — Мы поставим кольцо, которое весит двенадцать эйриров[27], а вы — свои головы.

Они заключили об этом соглашение между собой, как раньше. Утром Одд спросил, о чём была беседа. Они рассказали ему.

— Сейчас вы так глупо поспорили, — сказал Одд, — что увеличили заклад по сравнению с предыдущими до того, что поставили на кон свои головы, а ведь неизвестно, можно ли полагаться на меня в той мере, в какой я ростом больше других людей. Но, тем не менее, я стану состязаться с ними в питье.