Сага об Эрлинге - [6]

На льду недалеко от берега было множество собак, запряженных в сани. Надо сказать, что собаки заменяют скрелингам лошадей. Эрлинга и Торбьёрг бросили на эти сани и повезли в сторону открытого моря. Спустя какое-то время скрелинги повернули вправо и поехали на север. Пленники были связаны так крепко, что не могли пошевелиться.

Эрлинг сказал:

— Как ты думаешь, куда они нас везут и что собираются с нами сделать?

Торбьёрг ответила: — Этого я не знаю, но мне кажется, что нас не убьют. Иначе я должна была бы увидеть духов-двойников, [23] а я ничего не вижу.

— Тогда, думаю, им еще придется пожалеть, что они оставили мне жизнь, — сказал Эрлинг.

Через четыре дня они достигли селения скрелингов. Здесь пленников развязали и поселили в одном из снежных домов. Им разрешили свободно ходить по селению, но не позволяли отлучаться за его пределы. Два или три воина днем и ночью не спускали с них глаз. Эрлинг и Торбьёрг провели у скрелингов зиму, и у них ни в чем не было недостатка. К концу зимы они уже хорошо говорили на языке скрелингов.

IV

Теперь надо рассказать о тех скрелингах, которые напали на Бьёрнарстадир и захватили в плен детей Сигхвата. Люди этого племени называли себя инуитами, а гренландцев — тунитами. [24] Инуиты не жили подолгу на одном месте и постоянно кочевали то к югу, то к северу. Зимой они строили дома из снега, а летом — палатки из шкур или землянки. У них не было никакого скота, если не считать собак, которых они запрягали в сани, как уже было сказано. Инуиты не обрабатывали землю, и у них не было ни хлеба, ни браги. Пищу они добывали только охотой. Железа они не знали, а наконечники для копий и стрел вырезали из кости. Когда им случалось найти кусок самородной меди, они расплющивали его камнем и использовали вместо ножа. Такой нож считался большим богатством. Лодки они делали из тюленьих шкур. Маленькие лодки назывались "каяк" и вмещали одного человека. Большие лодки назывались "умиак". Гребцами в них были женщины. Одевались инуиты так: на ногах — башмаки и штаны из медвежьей шкуры, сверху куртка из шкуры оленя с длинными рукавами и капюшоном. Капюшон оторочен лисьим хвостом, а завязки сделаны из медвежьего меха. Правил инуитами конунг по имени Нанук, что означает "медведь". У конунга было много жен и детей. После конунга самым знатным человеком в племени был колдун по имени Иггнануак. Он обладал такой силой, что мог усмирять бури, сгонять тюленей и моржей в те места, где инуиты охотились, исцелять болезни и предсказывать будущее. Говорили также, что его нельзя убить, потому что он будет воскресать всякий раз после того, как получит смертельную рану. Инуиты рассказывают, будто все колдуны их народа умирают только тогда, когда сами этого пожелают.

Самым большим почетом у инуитов пользовались молодые и сильные охотники. У скрелингов был такой порядок: чем больше человек убил медведей, тем он знатнее. Женщин они заставляли делать всю самую тяжелую работу, а стариков и вовсе не считали за людей.

Жил человек по имени Паль. Он был норвежец и приехал в Гренландию за две зимы до того, как скрелинги напали на дом Сигхвата. Паль был священником и жил при церкви на Стейненснесе в Западном поселении. В то время, о котором здесь рассказывается, в Вестрибюгде был только один священник.

Весной Кольбейн из Альрексстадира и его сын Тородд поехали на Стейненснес и пришли к Палю. Тот принял их хорошо и спросил, что слышно нового. Кольбейн сказал:

— Ты, конечно, знаешь, что произошло минувшей зимой в усадьбе Сигхвата, сына Бьёрна. Скрелинги убили там двадцать человек, и еще двое пропали.

Паль сказал:

— Это большое несчастье. Но я слышал также, что вы с Сигхватом сами накликали на себя эту беду. Разве вы забыли, что Господь учил нас быть терпеливыми и милосердными? Вы совершили тяжкий грех, и не удивительно, что Бог покарал вас.

— Истинно, святой отец, — сказал Кольбейн. — Видит Бог, я и мой сын Тородд раскаялись в своем грехе сразу же, как только его совершили. Но так же верно и то, что жизнь здесь, в Вестрибюгде, не будет спокойной, пока мы не помиримся со скрелингами.

— Чего же ты хочешь? — спросил Паль.

— Было бы хорошо, если бы ты снарядил и возглавил плавание на север, в страну скрелингов. Нужно заплатить им выкуп за тот ущерб, который мы им причинили, и заключить мир. Тогда все бонды Западного поселения вздохнут спокойно.

Паль сказал:

— Это дельный совет. Мне и самому такая мысль нередко приходила в голову. Вот как мы поступим: летом сюда придет корабль из Норвегии, и я поплыву на нем в селение скрелингов и постараюсь положить конец этой распре. И я хотел бы, чтобы ты и твой сын приняли участие в походе.

— Это неразумно, святой отец, — сказал Кольбейн. — Скрелинги могут узнать нас, и тогда уж мы вряд ли сумеем добиться примирения. Я думаю, будет лучше, если с тобой поедет Одд, сын Торкеля, и другие знатные люди.

Так они и порешили. Кольбейн и Тородд гостили у Паля три или четыре дня. Все это время Кольбейн был молчалив и как будто чем-то озабочен. Когда гости уже собирались отправиться восвояси, Паль сказал Кольбейну:

— Сдается мне, что у тебя есть еще какое-то дело, но ты не решаешься его высказать. Оставь свои тревоги и говори все, как есть. Ты человек разумный, и я уверен, что нам будет нетрудно столковаться. Кольбейн сказал: