Сага о Рорке - [129]

– Дир и Аскольд? Мои братья и родичи погибли на холме у церкви в ночь Юль. Я стал конунгом, потому что люди решили, что я этого достоин. Но всем я обязан Браги, Эймунду, Рингу, Хакану, сотням воинов, погибших в этой сече. Я обязан старому Турну. Теперь я конунг, но счастья нет. Я потерял женщин… женщину, которую любил. Неужто Хэль и впрямь забирает всех, кого я хочу видеть рядом с собой?

– Это пустые разговоры. Ты слишком долго валял дурака. Собери войско и иди на Киев. Если предатели заключат союз с хазарами, нам придется очень плохо.

– Опять война, Хельгер?

– Клянусь Одином, ты говоришь, как слабая женщина. Да разве не ради войны и битвы мы живем? Разве смерть с мечом в руке не лучшая судьба для воина?

– Ты прав. Но я устал. Я больше не хочу воевать.

– Ты зря отослал дочь.

– После смерти Ефанды я не хочу ее видеть. Ратша позаботится о ней, как о родной.

– Тебе нужен наследник. Ты должен жениться.

– Ты считаешь, что чрево Хэль еще не до конца наполнено? – с жуткой улыбкой спросил Рорк. – Нет, Хельгер. Я еще не решил, кому передам княжеский стол, но это будет не моя кровь.

– Твоя слабость меня пугает.

– Скажи слугам, пусть принесут меда. Это лучше, чем болтать о пустом.

Хельгер хлопнул тяжелой ладонью о столешницу и вышел. Уже за дверью он тяжело вздохнул и выругался. Он не мог больше смотреть, как победитель Аргальфа все больше и больше превращается в тень воителя. Но уйти ему не удалось – Рорк его окликнул.

Хельгер вернулся. Князь сидел на ложе, полуукрытый медвежьей шкурой, глаза его лихорадочно блестели в полумраке, словно у Рорка был жар. Жестом он велел старому ярлу сесть, и какое-то время оба молчали.

– Я решил, Хельгер, – наконец, сказал Рорк.

– О чем ты?

– Завтра поедешь в Белоозеро. Провозгласишь сына Янички князем северных антов. В нем кровь Рогволодичей, он законный претендент на княжеский стол, пусть и правит.

– Но ты… – Хельгер замолчал, ибо в глазах Рорка зажегся огонь гнева. – Ты князь, воля твоя.

– Будешь при нем пестуном. До его возмужания престол твой.

– Воля твоя.

– Аскольд и Дир тоже твоя забота. Я же наказывать их не буду.

– Почему, княже?

– Аскольд был керлом Браги, он один из тех нескольких воинов, что уцелели в битве на холме Теодульфа. Дир же был со мной во время набегов на Ромею. Не могу поднять меча на старых боевых товарищей.

Он постарел, вдруг подумал Хельгер. Душа в нем состарилась. Есть мера страданий, которую человек выдержать не может. Рорка эти страдания сожгли изнутри, как смертельная лихорадка. И Хельгер понял, что надо делать. Однако своих мыслей он не высказал вслух.

– Я все понял, – произнес он. – Я выполню твою волю. Но если сын Боживоя станет князем, а я при нем пестуном, что будешь делать ты?

– Я? – Рорк засмеялся, оскалив зубы и внезапно напомнив Хельгеру большого матерого волка. – Я пока буду править.

IV

Пятеро всадников не спеша въехали в ворота за частокол, окружавший укрепленную часть города. Анты называли эту часть детинец. В Белоозере укрепления были не такими внушительными, как в Хольмграде, но просто так войти вовнутрь не смог бы никто. Ворота были открыты, а вот стражи подле них почему-то не было. Отсюда, от въезда в крепость, на вершину холма вела узкая дорога. Утоптанный снег подтаял, и кони шли осторожно.

Стигмар-Росомаха вновь испытал неприятное чувство. Ему не нравилось отсутствие людей. С того момента, как они увидели город, им не попался на глаза ни один человек. Анты не из тех, кто прячется при виде пяти чужаков, даже если эти чужаки до зубов вооружены. Здесь же было безлюдно, словно мор по Белоозеру прошелся: только собаки надрывно брехали за плетнями домов вдоль дороги. В посаде дома вообще казались брошенными. Что-то нехорошее было в этом безлюдии, будто угроза какая-то угнездилась за бревенчатыми стенами антских изб, застоялась в темных проулках между домами.

– Спят? – промолвил Стигмар, обращаясь то ли к спутникам, то ли к самому себе. – Солнце уже высоко. Куда они, забери их Хэль, подевались?

– Может, язва? – со страхом в голосе произнес белесый Хьервард, самый молодой в отряде. – Но я не вижу мертвых тел. Если бы была язва, то были бы мертвецы и запах, ведь так?

– Анты просто попрятались, – заявил Юхан Четырехлапый. – В этом бревенчатом курятнике нет ни одного стоящего воина, вот и испугались жалкие душонки.

– Скверная тишина, клянусь Фригг! – воскликнул Хьервард.

– Помолчи, сынок, – Стигмар потянул носом воздух. – Гарью не пахнет. Они что, с утра печей не топили?

– Кажется мне, что анты ушли из города, – произнес Бьерн. – Но вот в чем причина? Неужто пронюхали про наш приезд?

Стигмар пожал плечами. Неделю назад, когда Хельгер отправил их из Хольмгарда в Белоозеро, задание показалось им простым и понятным. Правда, Стигмар взял в свой маленький отряд самых лучших – неустрашимого Юхана, которому в дружине старого Хельгера не было равных в бою на секирах; опытного и свирепого Вьерна; своего побратима Скалгу, прозванного норманнами Смерть с одного удара, и отменного лучника Хьерварда. Хельгер взял с них страшную клятву, что Рорк никогда не узнает об этом походе и о том, какой приказ и от кого они получили. Все должно выглядеть, как нападение шайки татей на город. Все пятеро оделись как анты и оружие с собой взяли словенское или хазарское, только Хьервард никак не хотел расставаться со своим дальнобойным луком из китового уса. Но, видать, кому-то они попались на глаза по дороге. Что-то пронюхал собачий сын Куява, то ли наитием, то ли ворожбой заподозрил неладное.