Сага о неудачнике 2 - [66]

— Ублюдок, — с хрипом произнес Опреус.

Я помчался к ним изо всех сил, хоть подсознательно понимал, что не успею.

Нормард неспешно повернулся к Опреусу, который еле стоит на ногах раскачиваясь вперед-назад. Губы его искривились в улыбке, он направил руку в сторону старика. Из его ладони стремительно выросло ледяное копье, что пронзило грудь Опреуса. Маг вздрогнул, глаза его закатились, руки обвисли вдоль тела, он прямо повис на копье.

Нормард рывком вырвал ледяное копье из тела Опреуса. Когда-то они были товарищами, совместно строили магическое королевство, придумывали законы, изобретали планы порабощения иных стран. А теперь они враги. Опреус не мог заглушить свои чувства и подпал под влияние Ксалии.

Он оглянулся на Сержа, что согнулся пополам, упал на пол, свернувшись в позу эмбриона, поджав колени к груди.

— Мне не нужно было убивать вас обоих. Глупец, думал идти против меня? — спросил он, медленно подходя к охотнику на монстров. — Ты убил моего ученика, ты пошел против меня и за это теперь испытываешь ужасную предсмертную боль.

Серж не ответил, лишь продолжил корчиться от боли. Оно и понятно. Сейчас внутри него горит пламя, его кожа сейчас начнет чернеть и обугливаться, а органы запекаться изнутри. Нормард поступил нечестно с этим охотником, но у него не было выбора. В таком деле опасных свидетелей оставлять нельзя.

И все это для одного: для того, чтобы стать единым королем. Он обещал это самому себе еще в детстве, когда другие дети издевались над ним из-за внешности, когда видел презрительный взгляд других молодых колдуний во время обучения в магической школе. Он был прилежным учеником, они же предпочитали балбесов, которые, впрочем, были привлекательны и хорошо сложены. Он до сих пор помнит тот удивленный взгляд его знакомой, которая после его признания в любви в итоге попросила, чтобы они остались друзьями. Она хотела, чтобы он остался просто удобным другом, которого можно всегда и бесплатно использовать, а сама же встречалась с Горбором — хорошо сложенным высокорослым красавцем.

Нормард скрипнул зубами, отбрасывая воспоминания.

— Я им всем покажу! Они презирали меня, теперь… теперь будут льстиво ползать у меня в ногах со щенячьими взглядами, упрашивая о милости. Каждый из них преклонит передо мной колени и назовет своим властелином!

Нормард подошел к поверженному охотнику.

— И это, отчасти, благодаря и тебе…

Маг вздрогнул. Острая боль пронзила живот, он почувствовал, что в него словно вворачивают здоровый болт. Медленно опустив взгляд, он увидел, что охотник уже не лежит, а стоит на колене, его меч по рукоять ушел в тело архимага. Серж медленно поднял взгляд.

— Как ты еще жив? — с хрипом спросил он.

Перед взором мага все поплыло. Охотник тем временем повернул меч и резко выдернул его. Кровь выплеснулась на пол, следом за ней и внутренности.

— Ты сам мне дал ключ.

Серж зубами развязал узел на повязке. Глаза Нормарда раскрылись в удивлении. Печать отсутствует, вместо нее на запястье десятки шрамов.

— Вроде двадцать процентов шансов, а в итоге потребовалось почти тридцать разрезов, чтобы способность меча сработала, и он разрезал заклинание. Заклинание же шестого класса, а он развеивает вплоть до седьмого. Достаточно было услышать класс заклинания, как я начал действовать. Чувствую себя как какой-нибудь властелин тьмы или главный злодей, рассказывающий свои планы врагу.

Нормард упал, пальцы зажали рану, нужно сконцентрировать ману и атаковать, но для этого сначала разговорить, усыпить бдительность.

— Почему… ты решил убить меня, если мог просто сбежать? — хрипло спросил он.

— Потому что, — коротко ответил Серж и резко ударил мечом.

Мир несколько раз перевернулся, спустя долгую секунду голова Нормарда упала на пол. Перед взором архимага все потемнело и через мгновение он умер.

Нога все еще болит, но уже не так критично. Зелье, пусть и медленно, но восстанавливает повреждения. Если бы можно было открыть проход между мирами, то я бы разбогател на перепродаже зелий лечения в своем мире, ведь они останавливают кровотечение без всяких бинтов за мгновения, залечивают глубокие раны за считанные часы, а тяжелые переломы проходят за день. Глянув на тело мага, я шагнул ближе, ухватился за посох. Думаю, у архимагов должны быть хорошие посохи.

Немного подумав, я быстро разоружил еще и Опреуса, и Гильмеша, снял кольца, разве что изорванные балахоны брать не стал, да и нет на это времени. Одно из колец, по крайней мере у Опреуса, должно быть с магическим хранилищем.

Завершив собирать все предметы, я развернулся и пошел из зала в обратную сторону. Нужно быстрее встретиться с Малтианом и Элантирой. Теперь восстание рабов будет удачным. Все архимаги мертвы, а это значит — единого центра принятия решений нет. Это все, что я могу сделать, чтобы уйти со спокойной совестью. Может это незаметно внешне, но я переживал, что своим бездействием и молчанием обрекаю людей на гибель. Они подняли восстание в надежде, на освобождение от власти, но, по сути, плясали под дудку другого мага. Власть бы сменилась, люди бы погибли, но для выживших ничего бы не поменялось. Поэтому я решил дать шанс восставшим. Теперь моя совесть чиста. Хотя, конечно, это была не единственная причина, почему я решил остаться и убить Нормарда: этот гад хотел воспользоваться мной, а потом уничтожить. Такого простить я не мог. Он мой враг, а с врагом надо бороться. Ведь если бы я сбежал, то представлял бы опасность ему и его правлению. А от опасных свидетелей нужно избавляться — я уже понял логику правителей магического королевства. Так что мне не дали бы спокойно жить. Не говоря о том, что Нормард явно готовился к восстанию, перекрыл бы все выходы, так что мы бы не смогли выбраться. В общем, избавиться от него у меня была масса причин и лишь одна против — страх, что меня убьют. Только для меня она уже давно не является важной причиной. Да, добровольно просто так совать голову в петлю я не стану, но иногда нужно ставить жизнь на кон, и в данном случае это нужно было сделать. И не только ради собственной безопасности. Я не хочу быть ублюдком, который ради спасения своей жизни, готов бросить людей на смерть, хотя может спасти их. Такие люди первыми бегут из горящего самолета, расталкивая остальных, откидывая детей и женщин в сторону даже будучи огромным мужиком. И они не достойны не просто называться мужчинами, но даже людьми.