Сага о Греттире - [51]

По всему было видно, что Снорри доволен тем, как Греттир обошелся с Тороддом: с той поры он всегда становился на его сторону.

LXIX

Расставшись с Тороддом, Греттир вскоре поехал в Скалу, и некоторое время там скрывался. Его боязнь темноты зашла к тому времени так далеко, что с наступлением сумерек он совсем не решался выходить. Мать предлагала ему остаться дома, хоть и видела она, что это мало ему поможет — столько врагов он нажил себе по всей стране. Греттир сказал, что ей не придется терпеть из-за него неприятности.

— Но не могу я даже ради спасения жизни, — говорит он, — оставаться долее один.

Иллуги, его брату, было тогда пятнадцать зим, и вырос он в славного мужа. Он был при этом разговоре. Греттир рассказал матери, какой совет дал ему Гудмунд Могучий, и сказал, что попробует, если выпадет случай, добраться до Скалы Острова. Но он, мол, не сможет там жить, если не найдет себе надежного товарища. Тогда Иллуги сказал:

— Я отправлюсь с тобою, брат. Не знаю, правда, много ли будет тебе от меня проку, если не считать того, что я буду тебе верен и не покину тебя, покуда ты жив. И находясь рядом с тобой, я буду знать, что с тобой.

Греттир отвечает:

— Нет никого, кто был бы мне милее. Если мать не будет противиться этому, я бы с великой радостью взял тебя с собою.

Тогда Асдис сказала:

— Вижу я, что беда не ходит одна. Не обойтись мне без Иллуги, но знаю, страшное проклятие тяготеет над Греттиром, и надо ему искать какой-нибудь выход. И как ни тяжело мне будет навсегда расстаться с обоими моими сыновьями, я пойду на это, если так будет лучше для Греттира.

Иллуги обрадовался ее словам, потому что он почитал за счастье поехать с Греттиром. Она дала им много денег. Они собрались в дорогу. Асдис проводила их за ворота и, прежде чем им расстаться, сказала так:

— Вот и уходите вы, мои сыновья, и вам суждено погибнуть обоим вместе. Но никто не избежит того, что ему назначено. Никого из вас я больше не увижу, и одна у вас будет судьба. Уж не знаю, какой удачи вы ищете на Скале Острове, но там вы и сложите головы. Многим не понравится, что вы там. Бойтесь измены, но примете вы смерть от оружия. Странные были мне сны. Остерегайтесь колдовства, ничего нет сильнее, чем злые чары.

И, сказав это, она горько заплакала. Тогда Греттир сказал:

— Не плачь, мать. Люди скажут, что у тебя были сыновья, а не дочери, если на нас нападут с оружием. Будь жива и здорова.

Потом они расстались. Греттир с Иллуги поехал на север к своим родичам. Они пробыли там всю осень до самой зимы. Потом они повернули к Мысовому Фьорду и поехали на север от Озерной Расселины к самой Расселине Дымов и спустились с Сэмундова Склона и к Длинному Холму. К исходу дня они были у Шумного Двора. Греттир откинул капюшон себе на плечи: он всегда ходил так, в любую погоду. Оттуда они двинулись дальше и, пройдя немного, повстречали на дороге человека, большеголового, высокого и худого и плохо одетого. Он поздоровался с ними, и они спросили друг друга об имени. Они сказали, кто они такие, а тот назвался Торбьёрном. Он был бобыль, работать не желал и любил прихвастнуть. Всегда находились охотники посмеяться и пошутить над ним. Он держал себя с ними как старый знакомый и наговорил им с три короба о тамошних жителях. Он очень позабавил Греттира. Он спросил, не нужен ли им человек, который бы на них работал, уж очень, мол, он хочет пойти с ними. И уговорил их взять его. Сильно вьюжило и было холодно. Человеку же этому за его шумный нрав и зубоскальство они дали прозвище и стали звать его Шумилой.

— Люди с Шумного Двора очень поражались, как это ты ходишь в такой холод с непокрытой головой, — сказал Шумила, — или холод тебе смелости придает? Были тут двое, всем молодцы, а как позвал их пастух к своему стаду, они не знали, как и одеться на такой мороз.

Греттир сказал:

— И я видел одного молодца: он стоял в дверях и натягивал рукавицы. А другой все ходил между хлевом и навозной кучей[78]. Таких-то я не испугаюсь.

Потом они пошли к Рябиновому Мысу и там заночевали. А оттуда пошли к морю, к тому хутору, что зовется У Дымов. Там жил человек по имени Торвальд, добрый хозяин. Греттир обратился к нему за помощью, рассказав о своем намерении добраться до Скалы Острова. Человек сказал, что жители Мысового Фьорда не обрадуются такому гостю, и стал отнекиваться. Тогда Греттир достал кошелек, что дала ему мать, и отдал человеку. При виде денег тот весь просиял и велел своим работникам перевезти их ночью при свете месяца. От Дымов до острова всего ближе — одна морская миля.

Они добрались до острова, и Греттиру там понравилось: остров весь порос травой и круто обрывался в море, так что ниоткуда нельзя было на него залезть иначе, как по веревочным лестницам. И стоило поднять верхнюю лестницу, как уже никто не сумел бы на него взобраться. Летом там был большой птичий базар. В то время на острове было восемьдесят овец, принадлежавших тамошним жителям, все больше бараны да овцы, предназначенные для убоя. Греттир нашел там пристанище. По словам Стурлы, сына Торда, тогда уже прошло зим пятнадцать или шестнадцать, как его объявили вне закона.