Сага о голубой планете - [20]

Они проснулись от чьего-то возмущенного фырканья. Он резко открыл глаза, чувствуя, как каменеет и твердеет тело. Сумерки унылыми тенями собирались под деревьями, парили над и под кронами, начиная ткать ночной покров. Она шумно зевнула и невинно спросила:

— Что случилось?

Фырканье повторилось — оба посмотрели в ту сторону. Недалеко от них настороженно замерла большая черная кошка. Она опять фыркнула на миг, показав большие, ярко блеснувшие, острые передние зубы. В сумерках ее изумрудные глаза ярко горели, как два маленьких прожектора. Девушка испуганно схватила юношу за руку, он стал медленно подниматься, смотря прямо в изумрудные огоньки.

Огромный зверь неожиданно миролюбиво зевнул, опять блеснули его зубы, он явно не испытывал желания нападать на людей — просто с любопытством, как и рыжий малыш, смотрел на невидимое диво — людей. Медленно, не чувствуя страха, юноша стал приближаться к дикой кошке. Зверь замурлыкал.

— Какая ты, красивая! — прошептал он, протягивая к кошке руку.

Она фыркнула, его запах был для нее неведом. Неожиданно она отпрыгнула в сторону и скрылась в вечерней мгле леса. Он стал весело смеяться приговаривая:

— Трусишка, она испугалась меня.

Его подруга обняла его за талию:

— Ты у меня смелый, сильный!

— Я люблю этот мир, — вздохнул он.

— Пойдем домой? — тихо попросила она.

— Пойдем, — ответил он, про себя подумав: «Мы и так дома — нам некуда идти».

* * *

Все чаще она стала упоминать об отлете, он только хмурился и молчал, стараясь с ней просто не спорить. Наконец, она сама назначила день отлета и рьяно стала готовиться к нему. Он опять промолчал, только еще чаще стал уходить один в лес или красный блестящий грот, думая о чем-то своем. Она думала, что он прощается с планетой, ей тоже было грустно, но она предпочитала поменять эту грусть на цивилизацию Артура, веселые сборища друзей, праздники на Селесте или курорты Стикса, но его отлучки, ставшие постоянными, раздражали ее.

— Что случилось? — однажды не выдержав, резко спросила она, взяв в свои ладони его хмурое, загорелое лицо.

Он закрыл глаза.

— Я не хочу улетать, — глухо ответил он.

— Почему? — удивилась она, отказываясь всерьез принимать его признание.

Он молчал.

— Почему? — волнуясь, повторила она вопрос.

— Я мечтал об этом всю жизнь! — простонал он.

— О чем?

— О такой планете.

— Но надо возвращаться, наш медовый месяц заканчивается — у тебя и у меня есть работа, друзья, дом.

— Здесь тоже. Хватает всего с избытком и лучшего качества. Подумай, сколько здесь всего нужно и можно сделать нам двоим, — открыв глаза, он пристально смотрел на нее.

— Мы можем сюда прилетать.

— Зачем тогда улетать?

— Ты любишь меня?

— Очень, — честно ответил он.

— Тогда сегодня же вечером улетаем! — решительно объявила она.

Он промолчал.

— Все — решено! — она рассмеялась и поцеловала его в губы. — Милый мой, не надо хмуриться!

Он тоже улыбнулся и спросил:

— А ты меня любишь?

— Конечно, люблю! — она опять поцеловала его.

— Ради меня ты смогла бы остаться на этой планете?…

— Но, дорогой мой, сейчас не об этом речь.

— А о чем?

— Нам пора улетать.

— Почему?

— Перестань задавать глупые вопросы!

Они молча рассматривали друг друга.

— Я… я не могу… так сразу… отказаться от всего, — ответила она.

— От чего «от всего»?

— Нам надо лететь.

— Почему?

— Я улетаю сегодня вечером, — девушка поднялась и пошла к берегу моря, он остался на месте.

— Но почему?! — кричал он ей вслед. — Отчего и зачем нам надо улетать и куда?!

Он сжал руками песок, оглянулся на холм и стоящую на нем ракету кривая улыбка, перечеркнула его рот.

— Глупо, — забормотал он. — Зачем нам все это терять, ради чего?! Такого больше нет нигде и ни у кого…

Он упал в горячий песок, загребая его под себя руками, чувствуя, как он медленно ускользает через пальцы.

* * *

Вечером она спросила его:

— Ты летишь?

Она уже успела переодеться в легкий летный комбинезон.

Он стоял перед ней по-прежнему нагим, с его тела капельками стекала вода, он только вышел из океана.

— Иди, одевайся.

Он молча стоял и смотрел на нее, с любопытством разглядывая уже забытую одежду, иронично наклонив на бок голову и не в силах скрыть глупую ухмылку.

— Давай скорее! — торопила она.

— Давай останемся?! — попросил он.

Она деланно рассмеялась:

— Ты что — сумасшедший?!

— Да! — его ухмылка стала шире.

— Ты действительно хочешь остаться?

— Да.

— Я не шучу — перестань улыбаться. Я спрашиваю серьезно.

— И я не шучу — я уже ответил.

— Нет — ты точно сумасшедший, полетели!

Он покачал головой:

— Я решил остаться.

— Здесь?! Один?! Это ты мне говоришь после медового месяца? Великолепно!

— Но ты ведь тоже можешь остаться, я знаю что тебе здесь тоже нравится.

— Нет! Я ненавижу эту планету!

— Я ненавижу наш мир.

— Я улечу одна.

— Я останусь один.

Она ударила его по щеке.

— Мы полетим! — яростно закричала она.

Он покачал головой.

— Нет — я останусь, — упрямо повторил он.

— Я ненавижу тебя, ненавижу!

— Останься.

— Будь ты проклят вместе с этой планетой! Ты умрешь здесь через месяц, не выдержав одиночества, тебе уже не надо сходить с ума.

Он улыбнулся и пожал плечами.

— Ты — ничтожество!

Он закрыл глаза, прозвенела еще одна пощечина.

— Ты не человек! — в ярости прокричала она. — Ты всегда избегал людей, стремился к одиночеству, закапываясь в легенды и дребедень Хроники! Ты не любишь меня!