Сафари - [99]

Ночью мы должны были останавливаться в каких-то портовых деревеньках. Но капитан заверил меня, что там нет ничего интересного, и уговорил идти спать.

— Разбужу рано, часов в шесть утра, когда придем в Нкота-Коту, — сказал он.

Нкота-Кота — суахилийских оазис

в Центральной Африке

Но проснулся я сам. Только не в постели, а в воздухе, по дороге с койки на пол. «Илалу» сильно тряхнуло, раздался один удар, потом второй, третий. Выбежав на палубу, я увидел прямо перед собой огромный парус. Я посмотрел в другую сторону — там виднелся зеленый берег, мечеть, белые арабские домики и хижины под пальмами. Совершенно неожиданный, как будто перенесенный сюда с Занзибара, пейзаж.

— Что случилось? — крикнул я показавшемуся на палубе капитану.

— Да ничего серьезного. Собрался уже будить вас, но в это время какой-то болван поднял на своей доу парус, не смог с ним справиться, и лодку понесло прямо на «Илалу». У нас все в порядке, а на доу треснула мачта.

Огромный парус принадлежал болтавшейся внизу арабской лодке. А раз арабская лодка, арабские дома-прямоугольники и мечеть, значит, мы уже в Нкота-Коте.

Нкота-Кота, удобно расположенный почти посреди западного берега великого озера, возник в средние века как крупный торговый центр. Селение основали люди племени яо, переселившегося сюда из Танганьики. Родственники суахили, бывавшие в Килве, Микиндани и Со-фале, земледельцы и торговцы, яо принесли с собой в этот дикий уголок Африки суахилийскую культуру и огнестрельное оружие. Рассылая коробейников и офеней по всей стране, до Замбези и Конго, они наладили торговлю и превратили Нкота-Коту в самый большой населенный пункт, созданный африканцами в центральной части материка. И по суше, и по воде везли сюда свои изделия гончары, ткачи, кузнецы. Неподалеку от Нкота-Коты, в плодородной долине Лилонгве, крестьяне выращивали табак, кофе и другие культуры, появившиеся здесь задолго до европейцев. Их тоже продавали в Нкота-Коте.

Когда до побережья Ньясы добрались первые арабские торговцы «живым товаром», они быстро нашли общий язык с мусульманами-яо, которые сделались основными проводниками арабского влияния в долине Замбези. Затем арабов сменили португальцы, что, впрочем, не помешало Нкота-Коте оставаться крупнейшим центром работорговли в этой части Африки.

Сейчас от тех мрачных времен остались лишь одни воспоминания. Мэр Нкота-Коты, с которым меня познакомил капитан, показывая места, связанные с прошлым города, почти каждую свою фразу начинал со слов «здесь был». Под огромной смоковницей когда-то размещался рынок рабов. На месте, где сейчас из-под земли торчит каменный фундамент, был перевалочный пункт невольников. На берегу озера располагался порт, где работорговцы грузили рабов на доу, переправляли через Ньясу, а затем гнали в Килву и Софалу.

Мусульманский колорит сохранился здесь до сих пор. Нет-нет, и промелькнет женщина, закутанная в черную чадру. Где-то заунывно начнет созывать правоверных муэдзин. Или, купая длинный парус в воде, примется выбираться из залива, из окружения черных лодок-долбленок красавица доу. Выйдет на «большую воду», расправит парус и побежит на восток, в Мозамбик. Нкота-Кота — маленький, но упрямо пытающийся выжить, сохранить свое лицо осколок суахилийского мира в центре Африки. Для меня это было неожиданно и интересно.

Я спросил у мэра, живут ли и сейчас в окрестностях Нкота-Коты ремесленники, славившиеся раньше среди народов междуречья Замбези — Конго.

— За всю свою жизнь я здесь не видел ни одного металлурга, — ответил он. — Гончары есть, но их изделиям все тяжелее конкурировать с фабричной продукцией. И знаете, не потому, что их изделия хуже. Лично я предпочитаю держать воду в глиняном, а не в медном сосуде. Но вот наша молодежь вбила себе в голову, что пользоваться местными изделиями чуть ли не признак бескультурья. Иные в школу детей не посылают, а металлических ведер понакупили.

— Я слышал, что яо плетут отличные вещи из сизаля и рафии?

— Это ремесло процветает. Но не здесь, а южнее, поближе к столицам, где есть покупатели-иностранцы. У нас же в городе сохранились лишь несколько резчиков по слоновой кости. Поездка к ним займет час с небольшим.

Капитан согласился подождать меня, но не повезло в другом: у резчиков кончилось сырье. Из последнего куска бивня вчера вырезали последние скульптурки — голову старика и маленького крокодильчика.

Рассказ бывалого шибало

В Нкота-Коте на «Илалу» село много народу — женщин, ехавших с товаром на рынок в Салиму, и мужчин-шибало. Около пожилого рабочего на палубе собрались человек двадцать новичков — все больше молодых парней. Они, видимо, дальше своей деревни никуда раньше не ездили. Агенты компании «Винела», которая снабжает южноафриканские рудники и шахты рабочей силой, нашли парней где-то в глуши и посулили им золотые горы. Юноши еще ничего не знают ни о расизме, ни о ЮАР. И теперь, полуоткрыв рты, слушают «бывалого». Он едет в Рэнд уже третий раз и в самых черных красках расписывает их будущую жизнь.

— А чего же едете, если там так плохо? — наслушавшись его рассказов, спрашивает один из юнцов.