Сады Приапа, или Необыкновенная история величайшего любовника века - [85]

— Аллё, — сонно, недовольно, полупонимающе, еще не проснулась.

— Здравствуй, — сказал Коля. — Извини, что рано. Я проездом.

— Проездом?

— Это длинный разговор, Нина. Я, кстати, вызывал тебя на разговор по телевизору, ночью, в Реутове…

— Что-то было, Коля, но я не поняла. А ты, собственно, где?

— Нин, положи трубку на стол, подойди к окну на кухне и посмотри вниз.

Он хотел сразу сказать ей, как по ней соскучился и вообще… и что сегодня ровно 10 лет и 10 недель со дня их свадьбы, и что он хотел бы пригласить ее на вечер…

Нина была в халате и еще не причесана со сна, но именно эту утреннюю неприбранность он любил в ней больше всего. Ему даже ужасно нравился утренний спертый телесный запах из-под одеяла, когда она при нем вставала с постели.

Как он и сказал, она подошла к окну на кухне и слегка свесилась с подоконника. Сад за окном еще спал, хотя слышны были крики потревоженных птиц. Вполглаза она разглядела красную машину с открытым верхом, за рулем сидел Коля в военной форме и что-то ей говорил.

Неожиданно пробилось солнце, неубранные мусорные контейнеры в этой части сада, так же как уродливые авторакушки, плавали в серых подсвеченных испарениях, отходя от ночного морока.

Внизу урчал мотор.

Нина еще не совсем отошла от сна, она еще не сделала того решительного выдоха, который делает женщина, чтобы внутренне обозначить в себе готовность выйти, так сказать, на сцену жизни. Она еще была в полусне.

— Она вон там, в окне, видишь, Лапиков, мы ее нашли, Лапиков! — услышала она его ослабевший или намеренно измененный голос, но она его сразу узнала. Сердце ее заколотилось. Что-то верещал по телефону Никола, но она даже не прислушивалась. Она запахнула отвороты халата и только ждала, что еще скажет тот, любимый.

— Смотри, чтоб не убежала Бобо. Слышь?..

— Само собой.

— Ну а потом займешься этим ряженым полковником.

Нина ничего этого не слышала, она подошла к большому зеркалу в прихожей, чтобы привести себя в порядок, но своего отражения в зеркале она не увидела. Нимфа настолько зачахла от любви к Нарциссу, что от нее остался один голос. «Да где же ты, черт плешивый, — с досадой крикнула она. — Я уже не могу ждать!..»

Она подошла к окну кухни и увидела, как меж кустов промелькнула его фигура в почему-то порванной рубашке, промелькнула и растворилась в пятнистых бликах зачарованного осеннего сада.

Текст задней обложки

Приап — древнегреческий бог плодородия.

Его изображали в виде уродливого мужлана с огромным фаллосом, на который вешались корзины, полные плодов.

Они струились друг в друге, как две змеи, и никто из них не знал, где он, а где другой, и эти сплетенные кольца то почти не касаясь скользили, то завязывались в узлы, и после оторопи слияния, обессилев, они вдруг поняли: чтобы вплестись слитно в немыслимую позу, можно довериться инстинкту, не рассуждать, страсть сама все сделает за них, но чтобы выплестись из этой позы обратно и сделаться двумя отдельными людьми, для этого надо протрезветь и долго и расчетливо ломать все тело… У них с полчаса ничего не получалось. И лишь когда обмякла, опала та его ребристая, как сварочный шов, тянувшаяся вдоль корпуса жила, тело Афродиты рывками вкруговую вывинтилось из него обратно словно бы по незримой резьбе и улеглось рядом — отдельно.

Обоим почудилось, что они час назад умерли и ничто не связывает их с земной жизнью, кроме пережитого слияния в одно.