Садовник из Очакова - [41]

Игорь поднялся, надел милицейскую форму. Прошел на цыпочках в кухню, где выпил рюмку коньяка.

С коньячным послевкусием на языке вышел из дому и тихонько закрыл за собой двери.

Как ни старался идти потише, а каблуки сапог всё равно стучали по дороге.

Сколько времени у него обычно занимала дорога до зеленых ворот Очаковского винзавода? Минут двадцать? Полчаса?

Игорь всматривался вперед глазами, привыкшими к темноте. Наконец появились знакомые огоньки. Приблизились зеленые ворота. Игорь остановился на краю подъездной площадки. Вокруг тишина, и за воротами тоже тихо.

Постояв минут пять, Игорь продолжил уже знакомый путь. Ноги сами его вывели к дому Вани Самохина. За кухонным окном горела свеча. Игорь обрадовался: кто-то не спал, а значит, кто-то откроет ему двери!

Не спал Ваня. Он сидел за столом и читал «Справочник винодела», готовился к поступлению в Николаевский торгово-промышленный техникум. Увидев в окне знакомого «милиционера», он не удивился. Просто поднялся и пошел в коридор, чтобы впустить позднего гостя. Гость первым делом стянул с ног сапоги и поставил их под стенку.

– Что-то вы поздно, – сказал как бы невзначай.

Прошли в кухню. Ваня вырвал из перекидного календарика листок, сделал его закладкой в справочнике, после чего закрыл книгу. Достал из-под стола бутыль с вином. Налил два стакана.

– Новости есть? – спросил его Игорь.

– Ага, – парень кивнул. – Есть записка от доктора, только там медицинским языком всё, я не разобрал…

– А новые снимки?

– Две кассеты.

– Чистые кассеты есть?

– Три пленки, – ответил Ваня.

– Завтра… завтра будешь ходить за мной и меня фотографировать.

– Вас? – удивился парень. – А зачем?

– Зачем-зачем! На память! – немного раздраженно проговорил Игорь.

– Хорошо, – Ваня пожал плечами. – Что, с самого утра?

– Да, с самого утра. Ты же на базар идешь?

– Ага.

– Вот с базара и начнем! Всё, я пошел спать, – Игорь поднялся, ощущая на плечах тяжесть длинного дня.

– А вина на ночь? – удивленно и немного огорченно спросил Ваня, показывая взглядом на два полных граненых стакана.

Игорь взял стакан, поднес ко рту. Знакомый кисловатый запах ударил в ноздри.

Ваня тоже поднял стакан, на его лице возникла осторожная улыбка.

– За твое поступление, – произнес полушепотом Игорь, кивая на закрытый «Справочник винодела».

– За это можно и позже, – прошептал в ответ Ваня. – Давайте лучше за здоровье мамы!

– Давай, – согласился Игорь и отпил полстакана.

Ваня тем временем осушил стакан до дна и радостно вдохнул полные легкие воздуха.

Игорь с недопитым вином прошел в комнату. Там уже и вино допил перед тем, как улечься, не раздеваясь, на вздутую пружинами кожу старого дивана.

А ранним утром знакомое, иное птичье и человеческое разноголосье за окнами дома Вани Самохина разбудило его. И сам он проснулся иным, наполненным непривычной, легкой бодростью и бездумным энтузиазмом. Поднялся, огладил на себе ладонями слегка помятую форму, подпоясался ремнем с кобурой, уже слыша приближающиеся шаги Вани по ту сторону закрытой двери.

– Мы с мамой первыми пойдем, – сказал Ваня, заглянув в комнату. На щеках у него – мыльная пена, в руке – безопасная бритва. Видно услышал, что «милиционер» поднялся, потому и поспешил поделиться планами.

– Я ж просил, чтоб ты меня поснимал на фотоаппарат!

– А я его с собой беру. Мне только вино до маминого прилавка на рынке донести, а потом я спрячусь там и вас дождусь. Вы же всё равно сразу в рыбные ряды! – На лице парня возникла хитроватая улыбка.

– Хорошо. Я дверь захлопну, как раньше, – сказал Игорь серьезно.

Свернул одеяло, положил на край дивана. А сам подошел к окну и через ажурную белую занавесочку выглянул наружу. Рядом прозвенел сигнальный колокольчик велосипедиста. Мужчина на велосипеде прогнал со своего пути двух женщин, каждая из которых в руке несла трехлитровый бидончик. «За молоком ходили», – понял Игорь. Женщины даже не обиделись. Отскочили в стороны, услышав колокольчик, а когда мужчина в сером костюме проехал, снова сошлись и продолжили свой живой, наполненный мимикой разговор.

Вскоре проводил Игорь взглядом и Ваню Самохина с его мамой. Оба несли увесистые хозяйственные сумки. Игорь даже посочувствовал им, удивляясь их непрактичности. Почему бы не везти всё это на «кравчучках» или, как он видел много раз в провинции, в старых детских колясках?

Однако и Ваня, и его мама, несмотря на явную тяжесть их поклажи, передвигались быстро и вскоре исчезли из виду, свернув за калиткой налево.

Игорь вышел на кухню, посмотрелся в квадратик зеркала, зажатый в жестяную рамку и висящий над рукомойником. Провел рукой по щеке – милиционер должен быть гладко выбрит, всё-таки представитель власти! Тут же, под рукомойником, стоял на табуретке тазик с мыльной водой, на деревянной полочке, прибитой сбоку, лежала виденная уже в руках у Вани бритва, помазок, обмылок.

Все эти удобства не располагали ни к бритью, ни к каким-либо другим косметическим операциям. Игорь вышел в коридор, обулся, прошелся куском фетра – остатками фетровой шляпы – по носкам сапог. Они сразу заблестели.

Возле калитки остановился. Прощупал карманы галифе. В каждом по-прежнему лежало по пачке советских рублей. В левом, рядом с «початой» пачкой сторублевок, ритмично билось механическое сердце золотых часов.