Сад нашей памяти - [76]

– На самом деле со мною все в порядке.

– Можешь поспать у нас на диване. Мама утром сказала, что уже даже по тебе соскучилась.

– Спасибо. Но пора мне все-таки оприходовать свою давнюю девичью кровать.

– Почему бы тебе не купить новую, нормальную кровать. Что-нибудь по фэн-шую. Их в продаже сколько угодно.

– Давай уже пожелаем друг другу спокойной ночи, Сьерра.

– Приходи с нами утром завтракать, – торопливо вставила подруга. – Мама наверняка что-то знает об Элайне.

Против такого соблазна Либби было не устоять.

– А в какое время?

– Ну, учитывая, что ты устраиваешь себе ночные бдения, – как насчет семи?

– Договорились.

* * *

Ночные бдения продлились до трех часов утра, когда Либби, уже вконец уставшая все подряд чистить и натирать тряпочкой или же о чем-либо переживать, отправилась к своему дивану в гостиной. Там она легла на спину, очень надеясь, что не станет всю оставшуюся ночь пялиться в неровную звукопоглощающую штукатурку потолка, ожидая, пока в голове улягутся кофеин и воспоминания. К счастью, следующее, что она обнаружила, открыв глаза, – это поднявшееся солнце и звонящий телефон.

Быстро прокашлявшись, Либби поднесла мобильник к уху:

– Сьерра? Который час?

– Семь пятнадцать.

Либби села на диване, свесив ноги на пол. В голове у нее гулко стучало, во рту пересохло.

– Уже иду.

– Похоже, ты все ж таки поспала.

– Пока не выпью кофе – никаких вопросов.

– Поняла.

Поднявшись, Либби стянула с волос резинку, кое-как причесала пальцами пряди и стянула их резинкой обратно. Ненадолго заглянула в уборную, после чего вышла через заднюю дверь и пролезла через небольшую брешь в заборе, ведущую на участок Сьерры, как делала ребенком сотни тысяч раз.

Поднявшись к подруге по заднему крыльцу, Либби вошла на кухню – как будто еще по-прежнему были 2000-е годы, разве что отсутствовали брекеты да клетчатый джемпер. Запахи жареного бекона и свежего кофе напомнили ей, что в жизни есть много чего хорошего и что последние неурядицы как-нибудь сами собою разрешатся.

Миссис Манкузо стояла перед небольшой плитой, пошевеливая деревянной ложкой в чугунной сковороде с яичницей-болтуньей. Она была на несколько дюймов ниже Сьерры, а некогда темные волосы теперь сильно подернулись сединой. И все же у них обеих были одинаковые высокие скулы, полные губы и очень выразительные глаза. На миссис Манкузо были джинсы, голубая свободная блуза в крестьянском стиле, а на ногах – удобные биркенштоки.

– С добрым утром, миссис Эм. – Либби чмокнула мать Сьерры в щеку и потянулась за кружкой. – Спасибо, что снова взяли меня под крылышко.

– Всегда пожалуйста, детка. Наливай себе кружку и садись. Мне важно, чтобы вы, девчонки, как следует с утра поели. А то вечно на месте не сидите.

Либби налила себе кофе, сделала несколько глотков и, усаживаясь за стол, уже куда больше почувствовала себя человеком.

– А где Сьерра?

– Если она сможет вылезти из-под душа и перестанет наконец заморачиваться над тем, что бы ей надеть, то сейчас придет, – проворчала, хмурясь, миссис Манкузо.

Как ни странно, Либби даже порадовалась, что одержимость Сьерры модными нарядами никуда не делась. Еще и здесь какие-то перемены – и она точно слетела бы с катушек.

– Сьерра сказала, ты спрашивала про Элайну Грант, – сказала миссис Манкузо.

Эта нерушимая гиперсвязь между Сьеррой и ее матерью всегда изумляла Либби, хотя в этом, собственно, не было ничего удивительного.

– Ага, спрашивала.

– Мы с Элайной вместе ходили в начальную школу. А потом бабушка Оливия отправила ее учиться в пансион. Кстати, в тот же самый, где потом училась ты.

– Да уж, мир тесен. Значит, ее вырастили бабушка с дедушкой? – уточнила Либби.

– Да. Ее мама с папой погибли, когда Элайна была в третьем классе. Случилась жуткая автомобильная авария. Мистер и миссис Картер, не раздумывая, забрали внучку к себе. Она вроде бы справилась с этой потерей. Но ты ведь знаешь, как это бывает. Ничто уже не может быть прежним.

– Лучше и не скажешь. – Либби задумчиво помешала кофе. – А вы много с ней общались после того, как она окончила пансион?

– Естественно. Причем обычно летом – если только она не работала в приемной у своего дедушки. Она там отвечала на звонки и вела документацию. Он очень надеялся, что в итоге Элайна станет врачом.

– А она стала адвокатом.

– Причем весьма успешным. И мне бы хотелось думать, что доктор Картер очень бы гордился этим ее достижением. У них с женой вся жизнь вращалась вокруг Элайны.

– Элайна сказала, Оливия пережила несколько выкидышей.

– Это было еще задолго до меня. Элайна однажды обронила, что ее бабушка считала, будто над их семьей висит какое-то проклятие. Помню, миссис Картер всегда бывала разодета, и всегда всех встречала с широкой улыбкой. Но когда Элайна после университета уехала отсюда насовсем, мне показалось, у миссис Картер словно пропал смысл существования.

– А в каком университете училась Элайна?

– В Принстоне.

– В штате Нью-Джерси?

– Да.

– И после того как миссис Картер умерла, в Вудмонте уже никто не жил?

– Жили смотритель да его жена. Но о какой-то реальной жизни в поместье говорить не приходилось.

– А теперь Элайна вернулась.

– Ты ведь знаешь, что она больна? – спросила миссис Манкузо.