Сад - [13]
И вот они, две школьные подруги, опять принимались за старую игру, как и тогда — восемь лет назад, говорили только о благополучном или смешном, а под беззаботными их взглядами все становилось смешным, все подвергалось осмеянию, говорить о себе стыдное, жаловаться на судьбу было не принято.
В этом году, когда у Нади наконец-то появился он, они стали видеться чаще. Раза два приезжала к ней Светка, раза два Надя навещала подругу.
Все четыре раза говорили о нем. Светке он не нравился.
— Не знаю, Филимонова, не знаю… Такие мальчики у тебя были, а это что… Он же мужик уже. А одет как… Ты бы хоть принарядила его, Филимонова. Ты же богачка — вон сад у вас какой.
— Его принарядишь… Все — как на слоне жилет.
И они смеялись.
— Зато, Светка, он поэт. И все чувствует. Не то что наши дураки. И делает все, жрать готовит. Матери-то нет — удобно.
Надя чувствовала, что в обрыв катится — предает, предает его, и в ужасе хваталась за траву, камни, но трава обрывалась, камни оставались в руках — она была все ближе к краю: — Да и что это, навсегда, что ли? Так — мужик-то нужен.
И волны смрадного ужаса поглощали ее.
И потом, после всего, когда он приходил, Надя взглядывала на него исподтишка: такого самого родного, самого любимого, — и опять нежность, что сродни сладкому ужасу, поднималась из глубин, она захлебывалась в нежности, она топила в ней себя, предательницу, и ласкалась к нему, вдруг начинала готовить или говорила: «Давай я тебе рубашки постираю». Он удивлялся: «Что это с тобой?» «Ничего, ничего, ничего».
Соловьева сняла с полки лучистую снеговую шляпу — всякий раз, приезжая к Наде, она примеряла шляпы, — на этот раз шляпа оказалась горячей, она сорвала ее с головы и бросила на стол.
— Ну и как вы — не разбежались еще?
— Пока нет. Замуж вот зовет…
— Что ж… Попробуй, попробовать не мешает.
Светка ей не верила, и Надя чувствовала себя лгуньей. Она не выдержала пристального Светкиного взгляда — отвела глаза и засмеялась наигранно:
— Зачем это мне?..
Она всегда говорила, что замуж не собирается, что это не для нее. И вот теперь представился случай доказать и себе, и всем, что говорила правду.
— Ох, Филимонова… — покачала головой Светка, но поверила она или нет, Надя не поняла.
Соловьева ушла, а Надя долго еще перебирала в памяти их разговор, сердилась на себя — зачем стала доказывать то, что в доказательствах не нуждалось, — доказывать, что он ее любит. И, доказывая, опять начала сомневаться.
Семен в самом деле уже много раз звал ее замуж, а она увиливала от ответа. И потому, что говорила всегда, что не выйдет замуж, и потому, что боялась: печать раздавит любовь, и потому, что… он был нищим. Деньги, с которыми он приехал, давно кончились. Чем меньше шляп и сумок появлялось в доме, тем голоднее они жили. Он готовил еду — кормил ее, но и она… кормила его. А как будет дальше? Они не говорили про это.
Она отбрасывала от себя эти мысли, точно отвратительных жаб, но время от времени они, точно жабы, садились ей на сердце. Надя знала, что, когда жабы садятся на сердце, становишься уродкой и, не долго думая, стряхивала их на пол.
Еще не все жабы ускакали, как дверь отворилась — и вошел он, а с ним, а за его спиной…
— Романыч!
Закрывая дверь, Семен придавил одну из жаб, но ничего не заметил.
— Вот, встречай гостя, не говорил, хотел обрадовать.
Романыч, любимый друг Семена, приезжал в мае.
Домик над водопадом стал теплым домом, и они перебрались туда. Он стал щеточным домиком — затянутый цветущей глицинией, с кустами темной сирени у крыльца, с акацией, цветущей где-то неподалеку, за забором, в лесу.
Он писал, Надя вязала. В окно, не заслоненное ни деревцем, ни кустиком, видно было одно только небо да красное, в полнеба солнце — домик окнами повернут был к пропасти, домик плыл над горами.
Романыч ей не понравился тогда. Он был откровенно некрасив, некрасив явно, скучно, известно: белобрысый, щуплый, испитое лицо, сутулая мальчишеская спина. А повадка важная — «выступает, будто пава». Надя не разглядела тогда его глаз — глаз Пьеро.
Романыч не понравился ей тогда — потому что явился он не один, а с двумя девушками, и одна из них была красавица. А Надя, как назло, сидела растрепушкой: в старом, рваном халате, с лицом бледным и расплывчатым — и представить нельзя было, что она может превращаться в дочь фараона. А все он — торопил ее: скорей да скорей, пора обедать. Обычно-то она выглядела в его доме довольно прилично — потому что все-таки приходила сюда как в гости, ведь ей было откуда приходить сюда.
Во время объятий и почти слез, во время:
— Ну пропал, ну пропал, ну закопался… Еле ведь откопал…
— Нужно было, пойми, нужно было…
Марина и Лида сидели, как и Надя, смирно в сторонке.
В окне осталось одно небо, солнце за окном растаяло — когда, как водится, сели за стол.
Семен и Романыч все еще были заняты друг другом: вспоминали, рассказывали, наконец, обратили внимание на дам.
Семен говорил потом, что он должен был развлекать гостей, Надя-то дома, а им небось неуютно было, неудобно — Романыча-то едва знают, завез куда-то к черту на кулички и внимания на них не обращает, да если бы он еще молчал — что бы они подумали…
В новой серии приключений Вани Житного герой со своими друзьями — домовым Шишком, лешачком Березаем и летающей девушкой Златыгоркой — отправляются на Балканы в поисках последней самовилы. Их ждут опасные приключения и путешествия во времени, в результате которых они оказываются на войне, расколовшей бывшую Югославию.
«Родители» этой книжки — «Витя Малеев в школе и дома», «Алиса в Зазеркалье», а бабушка — сказка о Семилетке. После того как Орине исполнилось семь, время ускорило свой бег, и девочка из Поселка в течение трех дней стала девушкой и женщиной. Впрочем, все это произошло не дома, а в Потусторонье, которое оказалось отражением прожитой ею жизни. Орина вместе с соседским мальчиком должна выполнить трудные задания, чтобы вернуться домой. Только вот не ошиблась ли она в выборе попутчика…
Ваня Житный — сирота, живущий у бабушки–ведуньи, отправляется в очередное путешествие со своими новыми друзьями: таинственной девочкой и лешаком. Путникам предстоит преодолеть опасности, вполне реальные и вполне сказочные. Что страшнее — сказка или быль, неизвестно.
Эта книга — современная сказка про найдёныша Ваню Житного, который отправился вместе со своими спутниками — помощниками домовиком и петухом в далёкое опасное путешествие за волшебным мелом. Он попадает в лес, где живут людоеды, знакомится с лешими, водяными, и в конце концов оказывается в Москве в октябре 1993 года…
Действие романа разворачивается в 1970-е годы. Интрига так или иначе затрагивает судьбы обширной галереи действующих лиц, каждого — со своей загадочной и драматической историей, своими терзаниями, заблуждениями, своими пороками и страстями. Начинаясь как стилизованная история предательства и мести, сюжет преодолевает пороги детективных коллизий и постепенно входит в русло вполне земного, даже натуралистического реализма и, проведя читателя сквозь физические и душевные страдания персонажей, когда уже кажется, что все обречены и выхода нет, вдруг совершает новый поворот.
Елена, пожилая женщина, получившая в наследство домик, находит в печи не до конца сгоревшую таинственную книгу и, воспользовавшись рецептом из нее, становится подростком. Жизнь и приключения старушки в теле девочки, – которой приходится заново налаживать отношения с семьей, а также вновь отправляться в школу, причем на ее пути то и дело возникают чудовища, то ли мифические, то ли вполне реальные, – составляют сюжет этой кавказской феерии.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.