Сад - [8]

Шрифт
Интервал

Линнею чудится, будто он в озере, под водой. Лето. На голове у него ведро. А все тело облепили травяные лягушки. Садовник стоит на берегу, кричит ему:

— Люди с электричеством! Люди без электричества!

Наутро Линней увольняет этого садовника и нанимает нового.

Новый садовник приезжает, представляется уроженцем Каяны — долговязый финн. Вправду великан, раньше он за деньги выступал перед публикой в разных частях Европы, однако в гвардию прусского короля Фридриха Вильгельма его не взяли, потому что он был на голову выше всех в полку.

— Возьми-ка грабли, — говорит ему Линней.

Но когда Линней этим утром спускается по лестнице и выходит в сад, там стоит прежний садовник, беседуете возницей и работником. Сегодня четверг. Линней подходит к ним, пробует сыр и масло. Колокольцы на деревьях качаются, звенят, ведь дует необычайно свежий ветер.


Студенты скандируют:

— Monandria, Diandria, Triandria, Tetrandria, Pentandria, Hexandria, Heptandria, Octandria, Enneandria, Decandria, Dodecandria, Icosandria, Polyandria, Didy- namia, Tetradynamia, Monadelphia, Diadelphia, Poly- adelphia, Syngenesia, Gynandria, Monoecia, Dioecia, Polygamia, Cryptogamia[8].


Садовник просыпается в сарае. Линней, придя туда, застает его врасплох.

— Ты спал.

— Ливень виноват. Наводит на меня сон, да такой крепкий.

— Ты же на работе.

— Прости.

Линней скользит взглядом по стенам. Спрашивает:

— Что тут у тебя?

— Мой музей, так я его называю.

— Что за музей?

Садовник жестом обводит стены сарая, развешанный на них инвентарь. Говорит:

— В этом саду иной раз попадаются весьма диковинные цветы.


Линней у колодца, его одолевает жажда, он наполняет ковш водой и торопливо пьет, осушает ковш до дна, наполняет снова и пьет, третий ковш он пьет уже помедленнее, делает передышку, оглядывается, допивает воду, снова наполняет ковш, жажды уже нет, но он продолжает пить.


Вокруг садовника стайка ребятишек. Линней подходит ближе, слышит, какой рассказывает о кентаврах. Есть на свете великаны и чудовища, боги и герои, говорит садовник.

Линнею сдается, что окруженный слушателями садовник намекает и на него, да-да, что слова о чудовищах имеют особый подтекст.

— Дети спрашивают, — говорит садовник Линнею. — Я рассказываю.

— Чудовищами ты, садовник, называешь цветы и иные растения, происходящие от нормальных форм. Никаких других форм, кроме изначально сотворенных Господом, не существует.

— А это что в таком случае? — Садовник подводит Линнея к жабнику необычайной формы, который, поди, уж точно не записан в «Систему»[9]. — Существует он или нет?

— Садовник! Поэт преувеличивает и преуменьшает, он иначе не может, — отвечает Линней. — Но в реальности все имеет свою законную величину. Еще поэт пробует соединять разные элементы, чтобы создавать новые образы. Сюда и относятся твои кентавры. Конь и человек — естественные формы в мире природы. А вот кентавров в реальности не существует. Они живут лишь в фантазии. Твой жабник, на первый взгляд, нечто особенное, ни на что не похожее. Но присмотрись — и ты убедишься, что это отнюдь не новый вид, а просто вариант, разновидность в пределах своего вида.

— Однако ж мулы и лошаки существуют, — говорит садовник. — Я их видел.



Опять уезжают ученики — Спаррман и Тунберг.


Начало июня. Ночь. Безветренно. Тепло. Линней просыпается, сна ни в одном глазу. Чтобы заснуть, напевает песенку. Какие, бишь, там слова? «В безгрешном поко-о-о-е… в безгрешном поко-о-о-е».

Вот так, с самого начала:

«Сидели два друга…»

И под конец:

«Что им мешало? — До-о-о-ождь».

Этой ночью Линней так и не уснул. Утром он выходит из дома, ведет садовника к давешнему растению.

— Дело вот в чем, — говорит он садовнику, — Создатель дозволяет природе иной раз как бы повеселиться. Оттого-то различие меж растениями бывает двоякого рода. Одно — подлинное, оно и лежит в основе многообразия, сотворенного премудрой рукою Всемогущего. Другое же различие, являющее себя в разновидностях наружной оболочки, есть шутка природы. Им-то и умеют пользоваться садовники. Поэтому я различаю виды подлинные, созданные всемогущим Творцом, и твои аномальные образцы. Первые имеют для меня величайшую важность, во внимании к их создателю. Вторые я отвергаю, по причине их создателей. Первые существовали и существуют от начала мира. Вторые, то бишь чудовища, могут похвастать лишь короткой жизнью. Твое чудище не даст потомства.

Ребятишки носятся туда-сюда по Уппсальскоп равнине. Снуют стайкой в разных направлениях, безо всякого плана. Линней стоит не шевелясь, покачивается на пятках, смотрит в окно на ребятишек. Ничего не понимает. Обращается за помощью к итальянской подзорной трубе. И видит воздушною змея, который мечется на ветру над Уппсальскоп равниной, за ним-то вдогонку и бегает ребятня. Змей парит высоко, красиво, то вдруг замирает на лету, как ласточка, то стремительно мчится вниз, к детям, однако вовремя сворачивает. У Линнея перехватывает дыхание, змей набирает высоту, но как- то боком и застревает в ветвях дуба. Тишина. Линней делает шаг в сторону, переводит дух.

Ребятишки обступают дуб. Линней хочет сойти вниз, сказать садовнику, чтобы помог им. Обводит взглядом сад и замечает, что садовника швыряет из стороны в сторону. Ветер бушует.


Еще от автора Магнус Флорин
Братцы-сестрицы

Магнус Флорин родился в 1955 г., по образованию литературовед, закончил в 1979 г. университет в Умео. Эссеист, писатель, театральный критик, режиссер, член жюри культурного совета по поддержке шведской современной литературы. В 1982–2000 гг. заведовал литературной частью в Драматическом театре в Стокгольме (Драматен). С 2000 г. по настоящее время — директор радио-театра на центральном канале «Радио Швеции».Книги Магнуса Флорина переведены на английский, французский и польский языки. Роман «Братцы-сестрицы» получил премию Радио Швеции за лучший роман по выбору слушателей.На русском языке Магнус Флорин выходит впервые.


Рекомендуем почитать
Комната из листьев

Что если бы Элизабет Макартур, жена печально известного Джона Макартура, «отца» шерстяного овцеводства, написала откровенные и тайные мемуары? А что, если бы романистка Кейт Гренвилл чудесным образом нашла и опубликовала их? С этого начинается роман, балансирующий на грани реальности и выдумки. Брак с безжалостным тираном, стремление к недоступной для женщины власти в обществе. Элизабет Макартур управляет своей жизнью с рвением и страстью, с помощью хитрости и остроумия. Это роман, действие которого происходит в прошлом, но он в равной степени и о настоящем, о том, где секреты и ложь могут формировать реальность.


Признание Лусиу

Впервые издаётся на русском языке одна из самых важных работ в творческом наследии знаменитого португальского поэта и писателя Мариу де Са-Карнейру (1890–1916) – его единственный роман «Признание Лусиу» (1914). Изысканная дружба двух декадентствующих литераторов, сохраняя всю свою сложную ментальность, удивительным образом эволюционирует в загадочный любовный треугольник. Усложнённая внутренняя композиция произведения, причудливый язык и стиль письма, преступление на почве страсти, «саморасследование» и необычное признание создают оригинальное повествование «топовой» литературы эпохи Модернизма.


Прежде чем увянут листья

Роман современного писателя из ГДР посвящен нелегкому ратному труду пограничников Национальной народной армии, в рядах которой молодые воины не только овладевают комплексом военных знаний, но и крепнут духовно, становясь настоящими патриотами первого в мире социалистического немецкого государства. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Скопус. Антология поэзии и прозы

Антология произведений (проза и поэзия) писателей-репатриантов из СССР.


Огнем опаленные

Повесть о мужестве советских разведчиков, работавших в годы войны в тылу врага. Книга в основе своей документальна. В центре повести судьба Виктора Лесина, рабочего, ушедшего от станка на фронт и попавшего в разведшколу. «Огнем опаленные» — это рассказ о подвиге, о преданности Родине, о нравственном облике советского человека.


Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье (сборник)

«Алиса в Стране чудес» – признанный и бесспорный шедевр мировой литературы. Вечная классика для детей и взрослых, принадлежащая перу английского писателя, поэта и математика Льюиса Кэрролла. В книгу вошли два его произведения: «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».