Сад Эдема - [113]

— Трудно сказать с уверенностью, но думаю, Морриса можно понять, если вспомнить, что как раз в годы триумфа Даусона он столкнулся с недоверием к своей теории эолитов. Он фанатично верил, что эолиты обрабатывал человек, но даже Бенджамин Гаррисон и Рид Мейер по существу не поддержали его. В 1913 г. комитет геологов рассматривал доводы Морриса, но все его аргументы были встречены критически, а он в свою очередь обвинил своих критиков в непонимании сути дела. В июле 1913 г. в числе 100 членов геологической ассоциации Моррис побывал в Пильтдауне. Столько там было одобрительных возгласов по адресу Даусона и как пренебрежительно отнеслись к бедному Моррису! Правда, его дом, где в двух комнатах он выставил свою коллекцию эолитов, посетил сэр Артур Кизс и подбодрил хозяина, однако отношение ученого мира к Моррису не изменилось. В 1915 г. он выставил свое собрание камней в Королевском колледже Сардженс, но именно в это время Даусон сделал в Королевском антропологическом институте доклад, в котором подверг острой критике взгляды, согласно которым эолиты следовало считать «продуктом деятельности» человека. Я помню, что в журнале «Lancet» сравнивались противоположные взгляды Даусона и Морриса. Гарри написал статью и представил ее в 1920 г. в Оксфорд университетскому археологическому обществу, но его сочинение не напечатали. Артур Эванс, Бальфур и профессор Соллас скептически отнеслись к взглядам Морриса. Все это я говорю вам для того, чтобы вы поняли, перед какой дилеммой оказался Гарри Моррис; если публично дискредитировать эоантропа и Даусона, то он лишался одного из сильнейших аргументов в пользу своей теории искусственной обработки эолитов: ведь «человек зари» единственное достаточно древнее существо, которое могло их изготовлять. Парадоксально, но не кто иной, как Даусон решительно отвергал теперь такую возможность, уверяя, что эолиты не изготовлял человек, а следовательно, и эоантроп. Если палеолитические кремни подброшены в гравиевую яму Баркхам Манер, а эолиты не инструменты «человека зари», то выходит, «самый ранний англичанин» вообще не использовал каменных орудий? Абсурд какой-то! Печально, конечно, что Моррис ради спасения своей теории эолитов решил пощадить эоантропа, но разве не такого же рода побочными соображениями руководствовались некоторые из крупных ученых, которые, возможно, предпочитали закрыть глаза кое на что?..

Вейнер решил отыскать коллекцию Морриса, надеясь получить дополнительные сведения, касающиеся пильтдаунской аферы. К счастью, розыски оказались непродолжительными: в первый же визит в Дитчлинг, куда он направился в сопровождении Джифрода Гаррисона, ему удалось напасть на след материалов Морриса. Все 12 планшетов с прикрепленными к ним разного типа камнями оказались в целости и сохранности. Просмотр одиннадцати планшетов оказался безрезультатным и лишь на последнем, двенадцатом, Вейнер, наконец, с волнением увидел то, ради чего прибыл в Дитчлинг, — пильтдаунский кремень, подаренный Даусоном Моррису, и два документа, которые сопровождали изделие. Осмотр прямоугольного по очертаниям орудия с плоской базой и участком, сильно подтесанным до скалывания заготовки с нуклеуса, убедил Вейнера, что оно по материалу сходно с известными «дошелльскими инструментами» эоантропа. Орудие изготовлено из того же серого кремня с белыми вкраплениями, покрытого патиной и красновато-коричневой краской. На широкой плоскости камня выделялись слова, написанные Гарри Моррисом: «Окрашено Ч. Даусоном с намерением надуть. — Г. М.» К изделию были приложены две бумажки. Развернув одну из них, Вейнер прочитал: «Окрашено поташом и обменено Даусоном на мой наиболее ценный образец! — Г. М.» Текст на второй представлял собой надпись, сделанную на обороте фотографии: «Я призываю авторитетных деятелей из музея Южный Кенсингтон проверить орудия с той же патиной, как этот камень, который, как говорит мошенник Даусон, он «выкопал из карьера»! Они стали бы белыми, если применить кислоту. — Г. М. Истина восторжествует!» Далее следовала приписка: «Судя по случайным разговорам, имеется веская причина утверждать, что «клык», найденный в Пильтдауне, привезен из Франции». Поверх всех этих строк, написанных чернилами, сделана карандашная надпись: «Подстерегайте Ч. Даусона. Добрые пожелания».

Вейнер был поражен — оказывается, подделка, которую приняли на веру великие антропологи Англии и над которой ломали голову десятки специалистов по археологии палеолита, эволюции человека и его анатомии, была разоблачена вскоре после того, как газеты оповестили мир о новой сенсации!

Вскоре в руки Вейнера попал еще один важный документ, который разъяснял, почему открытие Даусона было встречено в кругах археологов Суссекса с недоверием и настороженностью. В декабре 1953 г. руководитель отдела геологии Британского музея получил письмо, написанное Гаем Барбом. В годы открытия в Пильтдауне он жил в местечке Комб Плейс, недалеко от города Луиса, и часто встречался с Даусоном и его женой. У Барба имелась небольшая коллекция каменных изделий, которые он собрал в годы увлечения археологией, и сборы эти как раз и привлекли внимание Даусона. Однажды он даже попросил Барба подарить ему некоторые из кремневых орудий, обнаруженных в районе знаменитых Красных Краг. Барб встречался с Даусоном вскоре после публичного объявления об открытии в Пильтдауне. Во всяком случае, он хорошо помнил, как Даусон в мае 1913 г. показывал ему в своей юридической конторе муляжи костных останков эоантропа, изготовленные помощником Вудворда Барлоу. Вскоре после этого памятного события в один из летних дней Барб на правах старого знакомого без стука зашел в кабинет Даусона в его оффисе и удивился, отметив очевидное замешательство хозяина и его нескрываемое неудовольствие. На столе Даусона стояло несколько фрагментов фарфоровых тиглей, наполненных коричневой жидкостью, а в помещении сильно пахло йодом. Оправившись от смущения, Даусон объяснил нежданному гостю, что он занят выяснением проблемы, каким образом в естественных условиях окрашиваются кости, которые попадают в древние геологические слои. Для этого ему приходится опробовать самые разнообразные способы окраски. Даусон показал затем Барбу несколько костей, погруженных в коричневую жидкость. Через несколько недель при очередной встрече с Барбом Даусон спокойно разъяснил, что он окрашивает не только кости, но и камни. Барб рассказал об увиденном и услышанном Марриоту, и тот, заинтересовавшись деятельностью «суссекского колдуна», тоже посетил Даусона, и ему была представлена возможность посмотреть, каким образом окрашиваются камни и кости…