Сад для бегонии - [33]
Я появилась в комнате. И стала позади Локарева. Легкое голубое платьице в темные васильки. Соломенная голубая шляпка с темно синим бантиком на боку. На ногах – узкие лодочки.
– Привет, Локарев! Ты помнишь ту девочку в первом ряду? Спой, пожалуйста, для нее еще один раз.
Локарев медленно повернулся ко мне. Задумчивость во взгляде сменилась удивлением. Потом восхищением.
– Какая ты красивая, девочка!..
Он взял гитару. Плавный перебор струн. И песня… Песня для девочки в голубом. В первом ряду. Но пока еще не для меня…
А потом мы вышли на крыльцо. И, задрав головы, смотрели на звезды. Они были так далеко от нас. Но я знала. Как к ним можно приблизиться. И как приблизить…
– Идем, Локарев. Я покажу тебе Полярную звезду.
– Я ее вижу.
Но я упрямо покачала головой. И потащила его за собой. Еще подъезжая, я заметила где-то рядом аэродром. И теперь, найдя недалеко от дома высоченную вышку для прыжков с парашютом, повела Локарева именно туда. Ему это было необходимо. Он должен был вновь поверить в себя. Он должен был сегодня победить себя. И уже раз и навсегда. Чтобы не оставить места для ошибок…
– Ну, же, идем, Локарев.
Он резко остановился у вышки. И упрямо покачал головой.
– Нет, девочка. Я не пойду.
– Нет, ты пойдешь!
– Ты вновь хочешь приставить ко мне наган? – рассмеялся он.
– Если понадобиться, то приставлю!
Он шутливо поднял руки вверх и стал подниматься по крутой лестнице впереди меня.
Мы очутились на небольшом четырехугольном островке. Поднялся ветер. И он гнал тучи. Которые поглощали алмазные звезды. Но Полярная звезда единственная не сдавалась. И вызывающе сверкала среди обрывков туч. И мне показалось, она сверкает ради нас.
Было прохладно. Ветер путал наши волосы. Развивал мое платье. Локарев прикрыл глаза. Он боялся смотреть вниз.
– Ну же, Локарев! Посмотри, как красиво! Вон блестит речка! А вон – огни города! Попробуй, Локарев! Один раз! И ты никогда больше не будешь бояться! Поверь мне!
Он глубоко вдохнул. Взял мои руки в свои. Крепко их сжал.
– Ну же. А теперь…
А теперь он неожиданно. Как в полубреду. В порыве. Сильно поцеловал меня в губы.
И я от неожиданности. Или в полубреду. Или в порыве. Ответила на его поцелуй.
И уже не настаивала смотреть вниз. И уже забыла. Зачем мы здесь. На этой верхотуре. На четырехугольном островке. Под единственной мерцающей звездой. Под густыми рваными облаками. Одни во всей вселенной…
– Саша… Сашка… Сашенька… – первый раз он назвал меня по имени. И повторял его как заклинание. Чтобы убедиться. Что это мое имя. Что оно самое красивое. И самое дорогое.
Я прижалась к его груди. Я гладила его волосы. Я сжимала его руки. Я любила. Я была счастлива. И я уже знала. Что такое счастье.
Это был пир во время чумы. Эта была любовь, обрученная с опасностью. Это было будущее, которое никогда для нас не наступит.
Я плохо помнила, как мы добрались до дома. Все так же крепко обнявшись. И произнося нелепые и ничего не значащие слова. Как мы упали на старый диван. И он так же вызывающе заскрипел. Как сладко, до головокружения пахло в доме розами. Вперемежку с подгоревшей яичницей. Как вновь хлынул дождь, настойчиво барабаня по подоконнику. И как по-прежнему прямо в окно вызывающе светила Полярная звезда.
И когда перестал стучать дождь. И Полярная звезда погасла. И притупился пьяный аромат роз. Я сладко уснула…
Я проснулась от легкого стука в окно. Я вскочила с дивана. И взглянула на Локарева. Он крепко спал, уткнувшись носом в подушку. Слегка посапывая во сне. Взрослый ребенок… Мне показалось, я намного старше его. Наверно, потому, что мне гораздо больше его пришлось пережить. И с каждым пережитым трагическим днем я утрачивала способность бояться…
Набросив на себя то же голубенькое крепдешиновое платье. Я приблизилась к окну и распахнула его настежь. Лучи раннего солнца ударили мне прямо лицо. И в этих рыжих сверкающих лучах я разглядела маленькую сухонькую старушку. Она приветливо улыбалась мне и протягивала большой железный бидон.
– Вот молоко, совсем свеженькое. Ромка его очень любит. А ты кто такая будешь, красавица? Никак подруга?
Я утвердительно кивнула. И выскочила босиком на крыльцо. И приняла из рук старушки бидон с молоком.
– Родители его давно померли, – объясняла мне старушка, – он к тетке и переехал. А потом и тетка, царство ей небесное. Он теперь сюда и вернулся. А дом-то неухоженый. Старый. И Ромка один во всем белом свете. Вот я его и подкармливаю. Чем Бог послал. Жаль парня. Ты, вижу, девушка, хорошая. Может, Ромке станет полегче…
Я улыбнулась в ответ старушке.
– Станет, бабушка. Я ему помогу. Я его не оставлю.
– Ну и слава Богу. А молочко пейте. На здоровьице. Вам, молодым, нужна сила.
– Спасибо.
Я долго смотрела вслед удалявшейся, сгорбленной старушке. Я стояла босиком на влажной от дождя траве. И прижимала к груди бидон с парным молоком. И кто сказал. Что это не рай?
В доме на столе я заметила лист бумаги, исписанный мелким почерком. Это были стихи. Когда я спала, их написал Костя. И уже для меня.
Каждый человек хоть раз в жизни да пожелал забыть ЭТО. Неприятный эпизод, обиду, плохого человека, неблаговидный поступок и многое-многое другое. Чтобы в сухом остатке оказалось так, как у героя знаменитой кинокомедии: «тут – помню, а тут – не помню»… Вот и роман Елены Сазанович «Всё хоккей!», журнальный вариант которого увидел свет в недавнем номере литературного альманаха «Подвиг», посвящён не только хоккею. Вернее, не столько хоккею, сколько некоторым особенностям миропонимания, стимулирующим желания/способности забывать всё неприятное.Именно так и живёт главный герой (и антигерой одновременно) Талик – удачливый и даже талантливый хоккеист, имеющий всё и живущий как бог.
(Журнальный вариант опубликован в «Юности» 2002, № 3, 4, 6. Отрывок из романа вышел в сборнике «Московский год прозы-2014», изданный «Литературной газетой».)Этот роман был написан в смутные 90-е годы. И стал, практически, первым произведением, в котором честно и бескомпромиссно показано то страшное для нашей страны время. И все же это не политический бестселлер, а роман о любви, дружбе и предательстве. О целом поколении, на долю которого выпали все испытания тех беспокойных и переломных лет. Его можно без преувеличения сравнить с романом Эриха Мария Ремарка «Три товарища».
Впервые напечатана в 1997 г . в литературном журнале «Брызги шампанского». Вышла в авторском сборнике: «Улица вечерних услад», серия «Очарованная душа», издательство «ЭКСМО-Пресс», 1998, Москва.
«…– Жаль, что все так трагично, столько напрасных жертв на той войне. Все так нелепо, – сказал дворник. – Хотя что с нашего человека возьмешь. Ни разума, ни терпения. А ведь все наша темнота, забитость. А все – наше невежество. Все бы бунт сотворить, «бессмысленный и беспощадный». Все нам кровушки подавай… Плохо мы людей знаем, ох, плохо. Да, с денег все начинается. Ими все и заканчивается. На всей земле так. И наша родина – не исключение.– У нас с вами, господин Колян, разные родины. Наша пишется с большой буквы, – Петька пристально посмотрел на дворника, и тот поежился под жестким взглядом…».
Повесть впервые напечатана в 1994 г. в литературном журнале «Юность», №5. Вышла в авторском сборнике: «Улица Вечерних услад», серия «Очарованная душа», издательство «ЭКСМО-Пресс», 1998, Москва.
Это началось с поцелуя. Потом стало чем-то гораздо большим. В любовь с первого взгляда Эйвери Коннор не верит. Но как насчет любви с первого поцелуя? Сделать одолжение другу, поцеловать незнакомца и уйти. Но что, если это одолжение и этот незнакомец окажутся поворотным моментом в ее жизни? Если этот поцелуй приведет к чему-то еще? Доктор Даниэль Спенсер уверен, так и будет. Он полон решимости заставить ее увидеть его. Почувствовать то, что чувствует он. Чтобы последствия этого поцелуя длились вечно. Рассказ о том, чтобы рискнуть, открыть свое сердце на мгновение, и влюбиться.
Обольщение начинается с изысканной еды и вкусного вина. Ричард Грин умеет соблазнять, ведь он владелец самого известного ресторана в городе. Соблазнившись неуклюжей девчонкой, он даже не предполагал, что она вывернет его душу наизнанку…
У Артема есть всё – семья: сын и жена, семейный бизнес, который ему подарил тесть на свадьбу. Только домой он не спешит, стараясь лишний раз задержаться на работе или отправиться отдохнуть с друзьями. Майские праздники для него оказались настоящим адом, в котором пришлось испытывать свои нервы на прочность за одним столом сначала с тестем и тещей, потом со своими родителями. Все меняется после знакомства с новыми соседями. У них брак по любви, растет чудесная дочка, да и жена у соседа полная противоположность его жене.
Трудно бороться за свою любовь, когда ты в отчаянии. Трудно понимать, что бессилен сделать что-то кроме того, что уже делаешь. Особенно трудно ждать, когда любимый человек снова сорвется - а он сорвется, ведь ты уже не сомневаешься в этом, потому что по-другому еще не было ни разу. Женя - наркоманка. И Дима постоянно на грани вместе с ней. На грани смерти. На грани любви. РОМАН ЗАВЕРШЕН.
После трагической смерти родителей Элиза Сноу больше всего хотела убежать от своего прошлого. В свои восемнадцать лет она осталась совсем одна, сбежав из маленькой английской деревушки и переехав в Соединенные Штаты. Днём она бедная, но талантливая студентка, ночью – муза для художника. На протяжении четырёх лет Элиза медленно выстраивала новую жизнь. Она никогда не могла подумать, что потеряет всё снова. За неделю до окончания университета, ей неожиданно отказывают в новой визе. Имея тридцать дней на то, чтобы покинуть страну, она должна встретиться лицом к лицу с тем, что не сможет пережить заново – попрощаться с любимыми и оставить свой новый дом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.