Сабрина - [11]

Сабрина подняла на него взгляд, и свежий шрам на его лице напомнил о том, что Дерек очутился в мире, где царит насилие. Эта зловещая печать, которую тюрьма возложила ему на лицо, была символом его рухнувших надежд и его падения. Шрам оскорблял ее чувство справедливости. Ей хотелось прикоснуться к щеке Дерека и стереть его. Подчинившись внезапно возникшему у нее импульсу, Сабрина потянулась было к его лицу, но через мгновение, устыдившись своего порыва, опустила руку — тем более глаза Дерека потемнели и, казалось, предупреждали ее: «Не надо, не трогай меня».

«Почему я здесь? Потому что ты меня понимаешь и мне захотелось поговорить с тобой…»

— Сколько сейчас Ники?

— Тридцать четыре месяца.

— Почти три года, значит.

— Мне кажется, тридцать четыре месяца звучит лучше. Больше подходит для Ники. Ведь он, в сущности, совсем еще младенец.

— Что, никакого прогресса?

— Прогресс есть, но весьма скромный. К примеру, он уже не так давится, когда ест.

— А что говорят врачи?

Сабрина пожала плечами:

— Что у него задержка в развитии, но почему, они не знают.

— Надежды на улучшение есть?

— Не слишком большие.

— Вы собираетесь отдать его в приют?

Сабрина машинально покачала головой, но потом вспомнила, что беседует не с мужем и не со своими родственниками, а с Дереком, Она записала сделанный им сюжет на видеомагнитофон и просматривала его не меньше десяти раз. Выржая свои мысли, Дерек очень осторожно подбирал слоова, но, в общем, смысл его выступления был ясен. Он склонялся к мысли, что в некоторых случаях отдать дефективного ребенка в специальное учреждение просто необходимо.

— He знаю точно. Может быть…

— Но вы не уверены в правильности такого решения?

С минуту она размышляла над его вопросом, потом глубоко вздохнула и, глядя в пол, произнесла:

— Я-то уверена. Просто такое решение проблемы, скажем так, не слишком популярно.

— Еще бы! Врачи утверждают и будут утверждать, что, каким бы ни было отставание, ребенка лучше всего воспитывать в домашних условиях.

— Верно, — кивнула Сабрина. — Все врачи так именно говорят.

— Это показывает, чего стоят все их знания.

Она с удивлением на него посмотрела: неужели он пытается шутить? Выяснилось, однако, что в глазах его не было и намека на веселье.

— Вам кто-нибудь помогает?

— Сиделки. Правда, они у нас не задерживаются. Заботиться о Ники — тяжелая работа.

— Надеюсь, его отец сейчас с ним?

— Нет. Он уехал в Чикаго по важному делу.

Пока они разговаривали о Ники, Дерек немного расслабился. Сабрина подумала, что, несмотря на казенную тюремную одежду, Дерек выглядит весьма импозантно. В следующую секунду она вздрогнула, поскольку он неожвданно заявил:

— Не по душе мне ваш муж.

Она едва удержалась от того, чтобы не рассмеяться. В голосе Дерека прозвучало нечто подозрительно напоминавшее ревность. Что и говорить, она была польщена — но и немного напугана тоже. Ее собственные чувства к мужу были во многом сродни чувствам Дерека, и она подумала, что, начни она смеяться, смех ее очень быстро перейдет в истерику. Она постаралась обратить все в шутку:

— И откуда же эта нелюбовь?

Дерек молча постучал себя пальцем по груди.

— Но ведь вы его ни разу не видели.

Он пожал плечами.

— Вы невзлюбили его, потому что он обещал пожаловаться на вас президенту телекомпании?

— Я невзлюбил его за то, что он превратил вашу жизнь в ад.

Произнося эти слова, Дерек с отсутствующим видом смотрел в окно, а его лицо оставалось суровым и холодным. Несмотря на это, она в глубине души почувствовала нежность к этому человеку. Уже очень давно никто не интересовался ее делами и не выражал ей своего сочувствия.

— Никак не возьму в толк, откуда у вас такие мысли? — спросила она чуть более взволнованно, чем следовало.

Дерек внимательно посмотрел на нее. Неожиданно выяснилось, что для нее у него припасено особое выражение лица, особый взгляд, а в его голосе, когда он заговорил, проступили интимные, предназначавшиеся ей одной нотки.

— В тот день, когда я встретился с вами, у меня сложилось впечатление, что вы дали бы согласие на интервью, если бы нам не помешал ваш супруг. Стоило вам взглянуть на часы и убедиться, что он скоро будет дома, как вы занервничали. Интересно, что бы произошло, если бы он застал нас за беседой?

— Он выполнил бы свою угрозу и позвонил вашему начальству.

— Думаю, он пошел бы дальше. Он устроил бы вам скандал за разговор с репортером. Даже если бы не знал, что я пробрался к вам хитростью. Насколько я понимаю, он не хочет, чтобы новость о неполноценности его сына стала достоянием общественности?

Она на мгновение заколебалась, потом сказала:

— Я этого не говорила.

— Верно, но я не встретил в газетах даже малейшего напоминания о вашей беде, хотя имя вашего, мужа часто мелькает в прессе.

— Нет никакой связи между болезнью нашего сына и деятельностью Ника.

— Вы хотите сказать, прямой связи? На самом деле имя Ника Стоуна в финансовых кругах имеет большой вес, и если бы он выступил в прессе или по телевидению и рассказал о ваших проблемах с сыном, думаю, ему бы удалось привлечь немалые средства для развития этой сферы невропатологии.

Сабрине пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть овладевшее ею замешательство. Она готова была подписаться под каждым словом Дерека. Почти то же самое она не раз говорила своему мужу. Но Ник предпочитал делать вид, что задержка в развитии сына — явление временное, но при всем при том старательно скрывал его от мира.