С. Ю. Витте - [238]

Говорили, и, я думаю, справедливо, что государь Николай II питал личную антипатию к С. Ю. еще наследником, постепенно это чувство в государе росло, он тяготился этим влиятельным и самоуверенным характером своего министра и постепенно потерял к нему даже доверие. С. Ю., чувствуя это отношение к себе государя, стремился всеми силами восстановить свое влияние на государя и, расходясь с ним во многом, должен был иногда казаться другим, чем он был на самом деле. Не будучи в состоянии сам вернуть себе доверие монарха, он стал искать поддержку в других. Сначала он пытался влиять через императрицу-мать, искал сближения с наследником вел<иким> кн<язем> Михаилом Александровичем, дружил с Сипягиным, заискивал перед великими князьями, графом Воронцовым, кн<язем> Шервашидзе и друг<ими>, но ошибался, ибо ни императрица-мать, ни наследник настоящего влияния в Царском Селе не имели и постепенно от государя отдалились. Сипягин поддерживал Витте, может быть, отчасти граф Воронцов и потом бар<он> Фредерикс, но позже, как известно, на сцене появились темные силы или временные влияния. По мере надобности и С. Ю. входил в сношения с кн<язем> Мещерским, с Безобразовым и друг<ими>, хотя и знал им цену. Еще позже он принимал и беседовал с каким-то монахом и даже пытался завязать сношения с Распутиным. Все это делалось исключительно с целью так или иначе, не разбирая путей, влиять на государя. Под конец, чувствуя, что теряет почву под ногами, С. Ю. слишком вошел в атмосферу интриг и запутался в своих собственных сетях, совершенно утеряв свой престиж.

Боюсь, что в моменты озлобления С. Ю. слишком бывал откровенен и резок в своих разговорах, и несдержанные слова, произносимые в «белом доме», были небезызвестны в Царском селе.

В отношениях к людям вообще С. Ю. при всем своем уме был иногда как-то наивен – он полагал, что всех можно купить, кого деньгами, кого «гусятами», кого «цыплятами», и думал этим создать себе друзей и партию, но забывал, что купленные люди обыкновенно первые предатели, а поэтому, имея поклонников между теми, кто в нем нуждался, не имел настоящих друзей между сильными мира и не создал себе партии, а поэтому, в конце концов, остался очень одиноким.

В-третьих, Витте был действительно человеком порыва, увлекался и «зарывался». Он, несомненно, был действительно «влюблен в поэзию политики», но, я сказал бы, и в поэзию политической интриги, что, видимо, главным образом воодушевляло его. При этом у него была какая-то страсть к работе в большом масштабе, без которой он не мог существовать, и под влиянием этой ненасытной страсти он во что бы то ни стало создавал ее себе, иногда не вовремя, в разных сферах, впутываясь во все и забывая, что очень продуктивному политику необходимо временами дать возможность о себе забыть и своим «я» не набивать оскомину.

Для меня было очень характерно одно его замечание: я как-то сказал про поступок кого-то из иностранных государственных людей, что поступок этот нечестный; «но разве вы серьезно думаете, что государственный человек и крупный политик может быть всегда честным?» – спросил меня Витте.

Я думаю, что и С. Ю. в своих отношениях и действиях бывал нередко очень эластичен, но только потому, что это ему было нужно для достижения своей цели. Как человек очень широкий и прогрессивный, он легко менял свои мнения в зависимости от момента и потому иногда оставлял впечатление человека очень неустойчивого. «Я думал так, а теперь думаю иначе», – не стесняясь, он иногда говорил, видимо, полагая, что в этом залог прогресса, но иногда допускал колебания в слишком широких границах.

Был ли С. Ю. действительно горячий патриот? Думаю, что только отчасти. Смею думать, что primum movens[258] С. Ю. было стремление к власти при безграничном тщеславии и честолюбии: ему не нужно было богатство, навряд ли – удовлетворение каких-либо идеалов, а нужны были слава в широком масштабе, может быть, в мировом, нужна была кипучая деятельность тоже в большом масштабе и соответственные почести, но что не мешало ему быть очень полезным отечеству и оставить после себя большие ценности в самих результатах его редкой продуктивности.

Во всяком случае, могу сказать, что знакомство с графом С. Ю. Витте было одно из самых интересных знакомств в моей жизни.

Вельяминов Н. А. Встречи и знакомства: Воспоминания. II. Граф Сергей Юльевич Витте // РГАЛИ. Ф. 1208. Оп. 1. Д. 3. Л. 117 об. – 136.

Указатель имен

Настоящий указатель построен по содержательному принципу, то есть в нем находятся ссылки только на те страницы, где есть более или менее существенные сведения о тех или иных лицах. Кроме того, указатель содержит ссылки как на прямые, так и на косвенные упоминания этих лиц, даже на те фрагменты, где не названа их фамилия. При этом ссылки на упоминания должностей фиксируются в указателе только в том случае, если они имеют отношение к конкретному лицу, а не выражают формальные должностные отношения. Например, ссылка на фразу «поехать с докладом к государю» фиксируется, а на фразу «имели право входить с докладом к государю» нет, поскольку в первом случае имеется в виду конкретно Николай II, а во втором – только юридическое понятие «государь».