С. Ю. Витте - [201]

Ночью этот дом почти слепой. Толстые занавесы плотно закрывают окна. Отставленный от политики граф Витте, все еще надеющийся, что его призовут к власти, занимается составлением своих мемуаров.

Только в верхнем этаже налево от гостиной иногда виден свет. Эта комната принадлежала приемной дочери графа до выхода ее замуж. С того момента никто ею не пользовался, она имела почти нежилой вид. По сравнению с другими комнатами занавеска там была довольно тонкая. Комната эта была нежилая, но в конце января 1907 г. с улицы в этой комнате по ночам был виден довольно яркий свет. Дело в том, что один из ближайших сотрудников графа Витте, действительный статский советник Гурьев, по поручению графа в это время производил какую-то историческую работу и для этой цели ему была отведена эта доселе нежилая комната.

Гурьев обладал слабым зрением, и при занятиях ему требовалось очень сильное освещение. Вот почему в последние дни января месяца 1907 г. особняк графа Витте, темный и слепой по ночам, ярко светил теми окнами, в которых занимался Гурьев.

В ночь на 26 января, во втором часу, какой-то гражданин, остановившись со стороны Каменноостровского проспекта у запертых на замок решетчатых ворот дома графа Витте, крикнул, обращаясь к дежурному в это время дворнику Дмитрию Фокину:

– Эй, иди сюда.

Когда Фокин подошел, неизвестный спросил:

– Барин ваш где спит?

– Не знаю.

– Если спит с правой стороны, то скажи, чтобы он ушел оттуда.

И исчез, заявивши:

– Скажи барину, что он завтра записку получит.

Этот человек был одет в длинную шубу верблюжьей шерстью вверх (доха), в фуражке фасона форменных фуражек, но без кокарды и форменных околышей и канта. Разговаривая с дворником, он запахнулся шубой так, что нижняя часть лица была прикрыта.

Дворник об этом рассказал старшему и младшим дворникам графа Витте, но никто на это не обратил особого внимания.

После нескольких дней перерыва в своих занятиях Гурьев в ночь на 30 января пришел на работу. Оказалось, что несколько дней, пока он не приходил на занятия, не топили, комната успела остыть, и Гурьев распорядился, чтобы печку затопили.

Вдруг он услышал несколько странных отрывистых фраз истопника:

– Да тут что-то понакладено, тут что-то спрятано, и откуда здесь веревки?

Гурьев заинтересовался. И он, и истопник полагали, что это трубочист потерял в трубе свой инструмент. Истопник стал вытягивать из вьюшечного отверстия веревку, к концу которой был привязан какой-то груз. Сразу стало ясно, что это не инструмент трубочиста. Груз был кубический, по размеру больше кирпича, и оказался очень тяжелым предметом, обшитым холстом. Гурьев вместе с истопником принялся резать холст в разных направлениях.

Когда холст был разрезан, открылась поверхность предмета и обнаружился деревянный ящик, на крышке которого ближе к короткому краю оказалось проделанное в доске отверстие величиной с трехкопеечную монету, из которого торчало наружу открытое горлышко какого-то пузырька. Торчало оно на высоту приблизительно толщины пальца. Стало ясно, что горлышко – это приемник, а предмет – разрывной снаряд.

Сообщили графу Витте, и сейчас же дали знать полиции. В это время швейцар сообщил, что дворник их дома передавал ему на днях, что во время дежурства какой-то человек подходил к дворнику и сказал ему, чтобы он посоветовал графу спать на правой стороне, при чем швейцар тут же с растерянным видом заметил, что он не придал этому никакого значения и поэтому не сообщил об этом графу.

На другой день после обнаружения снаряда судебный следователь по важнейшим делам Обух-Вощатынский в присутствии товарища прокурора Соколова и понятых производил осмотр крыши дома графа Витте. Из одной трубы торчал конец веревки. Судя по напряжению веревки, заметно было, что к нижнему концу ее, находящемуся в трубе, прикреплена тяжесть. Веревка была бережно вытащена из трубы. На конце ее был привязан груз, зашитый в мешочек. В нем оказался сверху часовой механизм. Часы не шли. Стрелки показывали 8 ч<асов> 25 м<инут>. Стрелка будильника была поставлена на 9 часов. Часы были заведены на полный ход; сбоку прикреплена запаянная стеклянная трубка, недалеко от нее – медная трубка с двумя фитилями. Около часов находился исходящий из механизма часов ударник, отведенный от стеклянной трубки.

Когда по извлечении трубки механизм был доведен до заряженного боя будильника, последовал сильный удар молотка в том месте, откуда была взята трубка. Под часами вся часть мешочка была заполнена желтоватой тестообразной мягкой массой, среди которой находилась чугунная цилиндрическая бомба, которая по расследовании оказалась наполненной сероватым рассыпчатым веществом. Весь вид снаряда был по внешнему виду тождествен с тем, который обнаружен был накануне. Исследование найденных двух адских машин привело к заключению, что заряд первой адской машины содержал три с половиной фунта, а второй – пять фунтов взрывчатого вещества, состоявшего из гремучего студня с примесью аммиачной селитры, нитроглицерина и пироксилина. В обеих адских машинах стрелки будильника были установлены на девять часов. При взрыве снарядов, по мнению исследовавшего их проф<ессора> Забуцкого, могли произойти значительные разрушения.