С. Ю. Витте - [162]
После некоторого молчания князь ответил: «Да, это хорошо говорить, но не так это легко сделать. И где те люди, которые способны и всё могут это устроить?» Это все сразу не дается, а дается годами, и что он только что приехал и еще не разобрался с происходящим. Я спросил князя, могу ли высказать смело свою мысль? Когда он позволил, я сказал: для этого великого дела, самою, верно, судьбою назначен начать это дело он сам, и что у него может быть энергичный и сведущий знаток государственного дела, который, я глубоко уверен, с удовольствием во всем ему окажет содействие и все устроит. Раз это идет для блага государя и России, и что с этим человеком, вы, ваше высочество, сделать можете очень много доброго дела. Этот человек есть граф Сергей Юльевич Витте, с которым я просил бы его высочеству сойтись ближе и сообща сделать благо и счастье для народа и России и славы государю императору. И если вы совместно начнете делать это великое дело, то я свято верю в успех и благополучие. После этого князь сказал, что он рад служить царю и отечеству и переговорит об этом с графом Витте и что только будет возможно – сделает. Притом дает честное слово солдата, что он передаст все важное государю и лично будет его об этом просить. Меня же он благодарит за беседу, и в чем только будет у меня нужда, он всегда готов оказать свое содействие. Затем он просил меня съездить к Д. [Ф.] Трепову и познакомиться с ним, обо мне он ему сообщит по телефону. И что Трепов человек либеральный, и что он желает сделать народу добро. Затем мы попрощались, и я вышел из кабинета великого князя, с надеждой на успех великого будущего России. После этого я заезжал во дворец еще один раз, но, к глубокому сожалению, не застал его дома.
Затем, благодаря движению и волею судьбы, я был сильнее занят делом рабочих. Хотя до смерти буду помнить нашу беседу, не переставая восторженно отзываться о его высочестве.
Жизнь идет вперед, и я слепо верю, что скоро наступит момент введения в России полной конституции. Улягутся споры, и успокоится страна, и русский народ благополучно будет жить под управлением конституционного монарха.
P. S. Между прочим, злые языки людей, вредящих правильному течению государственной жизни и лично вредящих графу Витте, распускают слухи, не основанные на фактах и противоречащие сами себе. Глупее того, что «октябрьское движение 1905 года и волнение среди рабочих устроено было графом Витте», едва ли может быть. Господа из «Союза русского народа» распространяют такую ложь, что «граф Витте вел переговоры с Носарем и с Ушаковым и давал деньги на поддержку революции». На это я должен сказать по справедливости, что граф Витте ни октябрьского движения среди рабочих, ни революции не поддерживал. Денег ни мне, ни Носарю не давал. Кроме того, никаких переговоров как со мною, так и с Носарем не вел. С Хрусталёвым-Носарем (как это был<о> распущен<о> молв<ой>) не виделся. Это я знаю из достоверных источников и всегда могу подтвердить фактами. Так как Хрусталёв-Носарь говорил то же, что и я здесь, при свидетелях, что он у графа Витте никогда не был, и не пойдет[203]. Я же был у графа Витте не один, а с рабочими сразу по его приезде из Портсмута. Посещение наше никакого политического характера не носило, и разговора о политике не было никакого.
Был только поднесен ему адрес от имени рабочих Петербурга некоторых петербургских заводов. Высказана была наша благодарность о приостановлении вредной для России войны. С этого дня я больше у графа не был до возникновения забастовки в Экспедиции заготовления государственных бумаг, по случаю которой я был у графа вновь 30-го октября 1905 г. вместе с депутатами по делу экспедиции. Беседа и наше посещение касались исключительно только экономического вопроса улучшения рабочих экспедиции. В период времени приезда графа из Портсмута и до начала забастовки рабочих экспедиции, которая была окончена 10 ноября (переговоры и ходатайства о которой велись после опубликования Манифеста 17-го октября), я не видал и не вел даже никаких письменных заявлений.
