С. Ю. Витте - [141]

12 октября. В Мариинском дворце последнее заседание для обсуждения проекта об объединении министров. Вследствие заявления государственного контролера Лобко о том, что он не считает возможным включать государственного контролера в число министров, составляющих совет и подчиненных первому министру, Витте отвечает ему грозной речью: «Заявляю, что ни в каком государстве не существует контролера, занимающегося не наблюдением за правильностью счетоводства, а критикой всех остальных министров под предлогом наблюдения за счетоводством». Лобко заявляет, что это неверно, и прения принимают резкий характер. Коковцов опять возвращается к заявленной им мысли о механическом слиянии министров в одно твердое целое.

Граф Игнатьев и Стишинский упорствуют в том, что первый министр будет у нас верховным визирем. На графа Ламздорфа нападает Верховский с требованием, чтобы назначение дипломатических агентов подвергалось обсуждению Совета министров. На пространное изложение Верховского Ламздорф дважды отвечает словами: «Будет неудобно». Витте вступается за безгласного своего друга и в длинной речи дельно возражает Верховскому.

Я забыл сказать, что в начале заседания Сольский прочитывает записку, полученную им от государя, с требованием как возможно скорее покончить с этим делом. Вследствие сего Сольский тотчас по окончании заседания телеграфирует государю, что его повеление исполнено.

13 октября. После нашего обсуждения вопроса о советской реформе Витте написал государю, что Чихачёв настаивал на суровом усмирении беспорядков и что, может быть, государь выберет в первые министры Чихачёва, коего взгляды расходятся со взглядами его, Витте.

Чихачёв был вызван государем в Петергоф. На мой вопрос, каким он нашел государя, Чихачёв сказал мне, что ничего особенного он не заметил, исключая того, что государь сказал ему, между прочим, что готов дать конституцию.

В этот же день вечером Витте получил от государя телеграмму, поручавшую ему собрать под своим председательством министров с тем, чтобы, объединив их, энергически действовать против крамолы.

14 октября. Пятница. В 9 часов вечера на квартире у Сольского. Вторичное обсуждение предположений относительно реформы Государственного совета. В ожидании приезда графа Витте садятся за обычный, покрытый зеленым сукном стол, но жданный гость не появляется, не прислав даже извинения. Вследствие того более важные параграфы остаются без обсуждения. В продолжительный антракт между прениями я заявляю мысль о необходимости учредить наподобие французского Conseil d'État[188] нечто вроде отдельного от других коллегий Кодификационного присутствия, на которое и возложить обязанность редактировать подробно законы, кои будут постановляться Государственной думой, Государственным советом, а равно постановления Совета министров, имеющие предметом как внесение в Думу законодательных проектов, так и разъяснения применения законов и административных, циркулярных обязательных постановлений. Предложение мое принимается единодушно присутствующими.

<…>

4 ноября. В среду заходит покинувший пост министра земледелия Шванебах. По его мнению, нас ожидают ужасные катастрофы. Витте намеревается [увеличить] число выборщиков в Государственную думу, прибавив избирателей от фабричных рабочих, от лиц, получивших высшее образование, от лиц, обладающих городским цензом, заменить втрое меньшим [?], чем первоначально предполагалось для Государственной думы. Таким образом, число избирателей в Петербурге вместо теперешней цифры шесть тысяч достигнет сто тридцать тысяч. Все они с наступлением выборов будут иметь право собраний для обсуждения вопросов, до выборов касающихся. Начнется буйство беспредельное, которое может окончиться разгромом и разграблением города. Витте силится найти поддержку в какой-нибудь части революционной партии, но вместо того более и более попадает в зависимость от людей, в коих надеется найти опору. Положение не только тревожное, но угрожающее.

Александр Оболенский рассказывает, что по приглашению брата своего Алексея ездил к Витте и успел убедить его отказаться от редакции проектированного им манифеста, в коем прямо говорилось, что крестьяне нуждаются в земле и что государь заботится о том, чтобы им таковую доставить.

В четверг появляется манифест, написанный Витте в смысле, совершенно противоположном тому, что он мне говорил во вторник. <…>

5 ноября. Пятница. Заседание для рассмотрения проекта преобразования Государственного совета. Витте произносит блестящую речь, заявляя, что для подавления революции недостает войска, которое находится в Маньчжурии и затруднено в обратном шествии препятствиями, воздвигнутыми на Сибирской железной дороге. Первому подвигающемуся обратно в Европейскую Россию корпусу, состоящему под командой генерала Плеве, приходится штыками очищать путь и оставлять большую часть своих солдат на линии, чтобы обеспечить следующим за ним корпусам беспрепятственный проход, так что из восьми полков, корпус составляющих, он приведет домой лишь два полка. При таких обстоятельствах Витте должен искать опоры в умеренной партии населения, и вся его надежда сосредоточивается на Государственной думе, в которой Витте весьма, однако, сомневается, чтобы удалось ее созвать. Тирания демагогии, по мнению Витте, должна скоро сделаться невыносимой для населения.