С. Ю. Витте - [140]
29 сентября. Четверг. Последнее частное у Сольского собрание. Коковцов опять защищает необходимость сохранения для министров права личного доклада по делам, не касающимся других министров, с тем, что лично докладывающий министр будет сообщать Совету копии со своих докладов, он же настаивает на необходимости сохранить всецело Комитет министров в теперешнем его виде. К моему удивлению Витте внезапно переходит на его сторону. Сольский, приверженец компромиссов и недомолвок, предлагает исключить параграф, установляющий уничтожение Комитета министров. Все с ним соглашаются, но я заявляю ему, что признаю за ним как министром право подвергать или не подвергать обсуждению тот или иной вопрос, но что не изменяю своего мнения о необходимости уничтожить Комитет министров ныне же.
<…>
4 октября. Вторник. Продолжается рассмотрение проекта о Совете министров. Витте повторяет то, что мы слышали уже на частных у Сольского совещаниях, а именно, что нужно сильное правительство, чтобы бороться с анархией; что необходимо внушить обществу уверенность, что правительство не будет продолжать давать одной рукой, а отнимать другой рукой, как, например, по вопросу о свободе совести состоялось постановление в Комитете министров под председательством его, Витте, и тотчас вслед за тем назначена комиссия под председательством графа Игнатьева, убеждения коего, как всем известно, совершенно противоположны убеждениям Витте. Говорится это по адресу Победоносцева, который сидит рядом с Витте.
Начинаются горячие и продолжительные прения о том, можно ли в тексте закона о Совете министров сказать, что взамен совета, учрежденного в 1861 году[187], ныне учреждается Совет министров, в коем в случае отсутствия государя председательствует назначенное им лицо, коему присваивается название «первого министра». Против этого первого министра восстают многие, утверждая, что в отсутствие палаты и создающегося в ней большинства первый министр будет визирем, ограничивающим самодержавие. На это возражают, что ограничение самодержавия не может иметь места там, где самодержец может во всякое время уволить первого министра.
Много говорят о том, как достигнуть единства в Совете министров.
Коковцов наивно утверждает, что механическое между министрами единство достигается тем, что при каждом разномнении кого-либо из членов с мнением первого министра член этот будет увольняем, и таким образом постепенно механическое единство обратится в химическое. Ему опять очень остроумно отвечает Верховский, обвиняя говоривших в недостатке прямоты и искренности.
Так как прения ведутся довольно сбивчиво и снова возвращаются к вопросу об отмене или не отмене совета 1861 года, то я высказываю мнение, что двух советов министров существовать не может, что для достижения цели, к которой стремятся при учреждении нового совета, – создания крепкой правительственной власти – надо сохранить один совет без допущения в него иных лиц, кроме министров, а что касается ныне существующего государева совета, то, конечно, государю можно советоваться с кем ему будет угодно, и всякая его воля, после совещания или без всякого совещания выраженная, будет для нас священна, но что формальное существование теперешнего совета рядом с тем, который ныне созидается, ослабит его, не поможет достигнуть крепкого правительства.
Такое смелое заявление вызывает глубокое молчание.
В конце заседания пересматривается еще раз проект закона о частных собраниях.
6 октября. Обедают: княгиня Салтыкова, Всеволожский, Куракин. Крупная новость: новая графиня Витте после многолетнего ожидания была принята в Петергофе императрицей Александрой Федоровной. <…>
9 октября. <…> Говорят, что Витте, собираясь быть первым министром, вошел в сношение с вожаками революционных партий, чтобы избегнуть на первых же порах созыва Государственной думы противодействия их самому факту существования Думы. По его мнению, надо идти к полному конституционному порядку и с первого же дня обращаться с Думой как [со] второй палатой, приступив немедля к реформе Государственного совета по типу первой, старшей, палаты.
11 октября. Вторник. В 9 часов вечера собрание на квартире у Сольского для обсуждения проекта преобразования Государственного совета. Витте настаивает на необходимости преобразовать Совет и иметь его готовым ко дню созыва Думы. По его мнению, надо ввести выборный элемент, так чтобы половина членов по-прежнему назначалась государем, а другая половина избиралась населением. Конечно, в основе устройства совета должна лежать мысль о привлечении представителей лучших, высших стремлений, людей выдающихся и независимых, но сделать это весьма трудно, особливо ввиду краткости остающегося для сего времени: ввиду сего предлагается возложить на выборщиков в Думу избрание и членов Совета. Граф Пален восстает против такого порядка, невиданного и неслыханного ни в каком государстве. Герард, твердо изучивший прусскую конституцию, цитирует ее почти целиком. Чихачёв вместе с Паленом настаивает на необходимости военной силой прекратить беспорядки, прежде чем делать какие-либо реформы, являющиеся теперь уступками пред буйствами толпы. Фриш повторяет то, что говорят другие, желая представить это как бы своим измышлением. Сольский старается всех мирить, что оказывается категорически невозможным.
