С тобой и без тебя. Нежный враг - [9]

Он и не забыл.

И все это было вовсе не из-за того, что произошло позже, во время и после их страстного свидания в дамской комнате, что бы там ни говорила ее мать. Появление Паолы вовсе не планировалось, Франческе не хотелось подлавливать Макса на этот крючок. Нет, рождение дочери оказалось чистой случайностью. Хотя, как думала про себя Франческа, обводя взглядом чудесную квартиру, этот случай стал счастливым. Макс теперь даже и не думал о том, чтобы бросить ее, по крайней мере не сейчас. Понятия чести не были ему чужды, у него очень старомодное чувство долга, особенно в отношении собственных детей. Он был подобен древнему патриарху в своем стремлении окружить себя всеми отпрысками, не обращая внимания на другие мнения, включая и мнение его собственной жены. Франческа знала, что новость о появлении «дитя любви», как газеты называли Паолу, была источником слишком очевидных страданий Анджелы Веймаус. В то время она ее почти жалела. Бедная глупая женщина. Разве она не знала? Как она собиралась удержать возле своей юбки такого мужчину, как Макс? Ла Роза Инглеза — английская роза — так называли ее в итальянских газетах. Английская Роза со светлыми волосами, удивительно тонкими правильными чертами лица… Неужели она не осознавала, что Макс станет подыскивать себе кого-то еще на стороне? Максу не была нужна эта Английская Роза, он не хотел ее. Ему нужен был кто-то, похожий на Франческу: чувственную, страстную, с горячей кровью, как у него самого. В этом Франческа была совершенно уверена. Или почти уверена. Иногда вопросы ее десятилетней дочери раздражали ее.

Почему он не женится на тебе, мама? Перке но?

Она затрясла головой так, будто хотела запретить себе думать о прошлом, улыбнулась своему отражению в зеркале и взяла черную кожаную сумку для покупок. Бросила взгляд на запертую дверь в комнату Паолы и пошла по коридору.

Дочь придет в себя. Она всегда справляется с собой. Ей надо дать выплакаться — час или около того. Франческа попросит Беллу приготовить ее любимый десерт — бананы фламбе с ванильным мороженым на вечер. Потом дочь сможет зайти в гостиную и поздороваться с гостями Франчески. Паоле всегда нравились эти моменты, потому что все гости говорили ей, какая она хорошенькая и как похожа на свою маму. Это поможет дочери прийти в себя и обрести душевное равновесие. Франческа открыла входную дверь и вышла.

5

К счастью для Амбер, в самолете, летящем в Рим, было почти пусто. Она сидела, сжавшись в кресле, в бизнес-классе и старалась не думать о предстоящих шести неделях. Отъезд из дома был просто удручающим. Киеран даже не удосужился подойти и сказать на прощание пару слов. Он был в бешенстве оттого, что его оставят одного, говорил с сестрой холодно и отчужденно. Она умоляла его смягчиться, уверяла, что это не ее вина, что так все получается, что это идея Макса. «Пожалуйста, Киеран, не сердись на меня», — умоляла Амбер, глотая слезы, но он просто игнорировал ее и ушел из дома, громко хлопнув дверью, к своим друзьям. Амбер только беспомощно смотрела ему вслед.

Она повернулась, чтобы взглянуть в окно иллюминатора. Рим простирался внизу, маня ее своей красотой, пока они готовились зайти на посадку. Здания опасно наклонились, устремляясь вверх прямо у них по борту. Амбер видела улицы и машины, которые то появлялись, то исчезали из поля зрения. Через считаные минуты с легким толчком они приземлились.

— Дамы и господа, добро пожаловать в Рим! — раздался по бортовому радио голос командира экипажа, как только самолет окончательно остановился. Улыбающиеся красивые стюардессы открыли двери, и Амбер засмотрелась на девушек. Неужели когда-то эта сучка Франческа могла быть одной из них?

Амбер стояла на самом верху трапа и щурила глаза, которые еще не успели привыкнуть к средиземноморскому солнцу. Снаружи было тепло и сухо. Она сошла по ступенькам и двинулась по полю, низко опустив голову и стараясь не смотреть по сторонам. Птицы пели, воздух был пропитан запахами лаванды и мимозы, издалека доносился шум машин. Она старалась не думать о том, что будет дальше.

В зале прилета ее ждал водитель, державший в руках листок, на котором небрежно было написано ее имя. Амбер подняла руку вверх, испытывая облегчение от того, что это была не Франческа. Она забралась на заднее сиденье машины и быстро вытащила из сумки книгу. Ей не хотелось ни с кем разговаривать, и меньше всего с водителем Франчески. Они быстро выбрались со стоянки перед аэропортом и направились в город. Было только шесть часов вечера. Вечерние огни медленно загорались, на горы, окружающие город, опускались сумерки. Полчаса спустя машина остановилась перед впечатляющим каменным фасадом дома где-то в самом центре города. Амбер взглянула вверх на украшенный орнаментом подъезд, в животе у нее неприятно заворчало и скрутило. Она никогда раньше не была в доме Франчески, если не считать двух совершенно ужасных летних сезонов: один раз, когда ей было семь лет, и второй, два года назад, когда ей исполнилось двенадцать. И Амбер не приходилось проводить в обществе Франчески и Паолы больше чем полдня, и ее это вполне устраивало. Уже одно то обстоятельство, что все вокруг знали об их существовании, было плохо само по себе, она не обязана их любить или даже признавать их существование.