С тобой готова на все - [29]

Прекрасное утро Сицилии. Необъятное голубое небо без тени облаков, вдали звон колоколов церкви. Птицы радостно пели. Чарующая красота утра поднимала настроение. Николь нашла свой чемодан, надела джинсы и футболку. Расчесывая кудри, она подумала о Тури и молилась про себя, что он смог пережить эту ночь.

Было бы проще пройти на кухню и приготовить кофе, но Николь знала, что рано или поздно придется войти в комнату, которую, как она думала, никогда больше не увидит. Пульс бешено бился, когда она зашла в спальню, которую делила с Рокко, – элегантную комнату с огромной старинной кроватью. Она вспомнила, как нежно он с ней обращался. Боялся навредить новой жизни, которая зрела внутри ее. Только сейчас Николь поняла, почему он прикасался к ней так осторожно, а тогда боялась, что он больше не находит ее привлекательной. Странно, как со временем можно по-другому посмотреть на события прошлого.

Попытавшись проглотить ком в горле, Николь осматривала спальню. На одной из стен висел единственный предмет декора, который она привнесла в обстановку, – черно-белая фотография Нью-Йорка, которая ей понравилась, когда они были там во время медового месяца. Рокко тайно купил ее, переправил на Сицилию, и она ожидала их здесь по приезде. Николь растрогал этот подарок, она посчитала это романтикой в их отношениях, которая так и не появилась в дальнейшем. Сейчас при виде фотографии сердце переполнила ностальгия. Почему фото все еще здесь?

Что-то заставило ее открыть шкаф. То, что она там увидела, взволновало больше, чем фотография. Вся ее одежда по-прежнему висела внутри, именно так, как она ее оставила. Ряды одежды, которую для нее выбрал дорогостоящий стилист в Лондоне. Платья-рубашки, элегантные брюки, туфли и аксессуары в тон. Глядя на них, Николь понимала, что ничего отталкивающего в них нет, пусть они и не в ее вкусе. Почему же она была так недовольна?

Она вздохнула. Проблема не в выборе одежды, а в ней самой. Если ты позволяешь людям обращаться с тобой как с куклой, разве можно на них обижаться, когда они так и делают? Если бы все можно было повторить, вела бы она себя подругому? Николь уже знала ответ. Конечно же по-другому. Правда, исход, вероятно, оказался бы таким же. Брак может быть построен только на любви, а Рокко не способен любить. Сам сказал.

Мысли о нем будто бы вызывали его самого, Рокко выбрал именно этот момент, чтобы войти в спальню. Николь сразу же позабыла обо всем, увидев его потемневшие от бессонной ночи глаза и губы, сжатые в суровую линию. Ее сердце сжалось.

– Тури? – тихо спросила она дрожащим голосом.

– Он держится. Сейчас крепко спит и даже не знает, что все это время я был рядом. Непонятно, в том ли он состоянии, чтобы увидеться с тобой сейчас.

– Это не важно. Возможно, он был сам не свой, говоря, что хочет видеть меня, к тому же скоро приедут твои брат и сестра. Я не хочу, чтобы он переутомлялся до их возвращения, может быть, лучше не…

– Ш-ш-ш, – неожиданно мягко перебил он. – Все нормально. Доктор сказал, что физически он силен как бык и уже долгое время держится за свою жизнь. Посмотрим на его состояние. Он хочет тебя видеть, Ник, и я собираюсь дать ему то, что он хочет.

Николь кивнула. Мысли, о которых они умалчивали, были совершенно другими. По крайней мере, у нее. Она посмотрела в глаза Рокко. Интересно, о чем он думал, когда они вдвоем стояли в этой спальне, словно призраки тех людей, которыми они были раньше. Чувствовал ли ту же горечь, что она? Одолевали ли его воспоминания о том, что не все в их прошлом было плохо? Но эти вопросы она никогда не сможет задать. Не имеет права.

– Я пойду в душ, а потом мы вернемся в главный дом и позавтракаем. Мария нас ждет.

От одного вида мужа, расстегивающего рубашку, Николь поспешила покинуть комнату. Через полчаса они уже сидели на кухне главного дома. Вокруг них кружила Мария. Домработница появилась в доме семьи Барбери еще тогда, когда Рокко был маленьким, и на удивление тепло встретила Николь, сжав ее в крепких объятиях.

Она развернулась и стала что-то быстро говорить Рокко на диалекте. Его ответ прозвучал сухо и монотонно. Николь вопросительно посмотрела на него.

– Она сказала, что судьба Тури в руках Бога. Дедушка очень слаб, но она уверена, что он обязательно поправится теперь, когда я рядом. А я ответил, что если таким образом она пытается вызвать во мне чувство вины за то, что я пере ехал в Монако, это не сработает. – Внезапно в его глазах появились отблески радости. – Она спрашивает, хочешь ли ты гранита к своему кофе?

– Мне бы хотелось.

Николь взяла миску, которую Мария подвинула в ее сторону.

Рокко наблюдал за тем, как она ест гранит – знаменитый сицилийский десерт из свежих лимонов. Дедушка пережил эту ночь, брат и сестра уже в пути, а кофе – темный и крепкий. Есть за что благодарить Небеса. Однако его не покидало напряжение. Волновало ли его присутствие Николь? Она сидела напротив него, ее темные локоны струились по плечам, а розовые губы так и просили поцелуя. Рокко с громким звуком поставил чашку на стол. Внезапное желание охватило его, вызвав отвращение. Он не должен испытывать это, когда дедушка болеет. Но страсть и была главной проблемой. Всегда рядом, стала частью его, как кровь.