С широко открытыми глазами - [23]

Теперь она практически рыдала, пока мы доводили себя до исступления, полностью слившись телом и разумом. Брианна оставалась со мной с начала и до конца. Мы были соединены так идеально, что это практически причиняло боль. Не почти, это было чертовски больно!

Боль во время секса с Брианной становилась особенно приятной. Так всегда было, и я знал, что так всегда будет.

— Что я просил тебя сказать мне той ночью, детка? Ты впервые сказала мне это.

Ее пылающие глаза, чуть прикрытые от удовольствия, поразили меня так сильно, словно мой член в ее киске сейчас пронзила острая боль.

— Что я твоя, — выдохнула она.

— Да. Ты. Моя. — Я добавил к своим толчкам несколько круговых вращений и почувствовал, что хватка ее внутренних мышц стала еще крепче. — И сейчас ты кончишь на мне. Еще. Один. Раз!

Брианна напряглась сильнее, и я почувствовал судороги, которые начали исходить из ее глубин, выдаивая из моего члена все, что только можно. Ох, черт, да! Она задрожала подо мной и начала издавать те нежные звуки, которые я обожал слушать — те, которые меня так возбуждали. Как только она кончила, совершенно обмякнув в моих руках, я вонзился в нее, изливаясь горячим потоком омывающим нас обоих.

Меня унесло за пределы долбанной солнечной системы или дальше.

Слава Богу, черт побери, она тоже кончила, потому что, если бы мне пришлось сдерживаться секундой дольше, думаю, я бы умер. Я наблюдал за тем, как ее глаза распахнулись, когда ее накрыл оргазм, наслаждаясь тем фактом, что я делал это с ней, а затем последовал небывалый подъем и мощный прорыв моего собственного освобождения, который вырвался из меня и наполнил ее…

Мои зубы впились в ее шею, а мой член все еще подрагивал в ней, когда я пришел в сознание. Я не знаю, что удерживало меня на ногах. Наверное, просто непроизвольная реакция, потому что я удерживал ее навесу и не хотел отпускать, но я многое не осознавал за исключением этого. Я был полностью и бесповоротно окутан чувственной дымкой Брианны и моей любви к ней. То, что всегда ощущал после нашей близости.

Я слегка коснулся ее шеи своим языком и отхватил последний кусочек наслаждения, отыскав ее губы и страстно ее поцеловав. Если бы был способ заползти внутрь нее, то я сделал бы это. Я не знаю, почему так было с ней и ни с кем другим. Просто было.

Она медленно открыла глаза, необычайно красивые в посторгазменной дымке, наградив меня сонной улыбкой.

— С возвращением, — произнес я.

Она сглотнула, от чего ее горло пришло в движение, и мой взгляд зацепился за красную отметину, которую я оставил на ее шее своими зубами. Я часто это делал и позже всегда чувствовал себя виноватым за то, что помечал ее. Хотя она никогда не жаловалась на это. Она ни разу не высказала мне своего протеста по поводу того, что я делал с ней, когда мы занимались сексом. Иногда она казалась мне нереальной.

— Я поставлю тебя на ноги, хорошо?

Она кивнула.

Я медленно вышел из Брианны, наслаждаясь даже этим последним чувством скольжения, ощущая острую боль потери, потому что находиться внутри нее было слишком хорошо. Она встала на ноги и обняла меня. Мы стояли под струями воды пару минут, смывая все признаки секса. Печально. Я знаю, это делало меня пещерным человеком, но мне нравилось, когда в ней оставалась моя сперма.

Я выключил воду и вышел, чтобы взять полотенца. Она позволила мне вытереть ее, то, что я любил делать, когда у нас оставалось в запасе время, как сейчас.

— Мне нужно высушить волосы, — сказала она, вздохнув.

Я обернул полотенце вокруг своей талии, и потянулся за светло-желтым сатиновым халатиком, который она принесла. Я помог ей в него облачиться и завязал пояс, надув губы из-за того, что она больше не была обнажена.

— Так печально, что приходится прикрывать это тело. Просто трагично.

Я обхватил ладонями ее великолепные сиськи, покрытые шелковым материалом, и сжал их.

Она вздрогнула.

— Больно?

— Не совсем, просто они чувствительные. — Она зевнула, прикрыв рот тыльной стороной запястья, чтобы заглушить зевоту.

— Тебе и в самом деле необходимо сейчас же лечь спать. Я совсем тебя замучил. Извини, детка, я просто ничего не могу с собой поделать. Ты меня простишь? – Я держал ее за подбородок и ласково проводил большим пальцем по ее губам.

— Простить за что? За секс в душе? Ни за что, Блэкстоун. — Она резко покачала головой.

— Значит, ты злишься на меня? — В меня закралось сомнение, и я ненавидел это чувство.

— Нисколечко. Мне понравилось заново осваивать с тобой стену. — Она смеялась надо мной и этим развеяла все мои страхи.

— Хорошо, моя прекрасная хулиганка, садись и дай мне расчесать твои волосы. — Я слегка шлепнул ее по попке и усмехнулся, когда она подскочила, усаживаясь за туалетный столик.

— Смотри у меня, Блэкстоун, — предостерегла она.

— Или что? — парировал я.

— В будущем я лишу тебя секса у стены. Ты знаешь, я могу это сделать… если захочу. – Она сощурила свои глазки, глядя на меня в зеркало.

Я бережно провел расческой по пряди ее волос и перешел к другой спутанной области.

— Ооо, да, ты можешь, но на кой черт тебе это делать, детка? Ты любишь трахаться у стены почти так же, как любишь, когда я расчесываю твои волосы. Скорее всего, даже больше.