С папой на рыбалку - [24]

— Мы спускаемся по тропе, дядя Кузман! — сказала я.

— Верно! Ты права.

Наконец мы оказались внизу, на каменистом берегу. Рядом шумела и пенилась река. По ту сторону, на фоне светлого неба, отчётливо вырисовывалась горная вершина.

— Ого-го! — воскликнул дядя Кузман, и его голос потонул в шуме бурной реки.

Мы пошли вдоль берега. Прошли шагов сто и никого не обнаружили. Вернулись обратно и только сейчас заметили мостик, сколоченный из досок и жердей.

— Странная вещь! Куда они пропали?

Дядя Кузман зашагал по мостику, а я топала следом за ним. На другом берегу нам открылась поляна, заросшая мягкой травой. Вокруг неё стояли тёмной стеной и тихо шумели огромные деревья.

Недалеко от нас, вниз по течению реки, мерцали огоньки сигарет. Мы направились туда и наконец увидели дядю Рангела, папу и Афанасия. Афанасий был весь мокрый и так дрожал, что даже сигарета подпрыгивала у него во рту.

— Ты смотри, как же вы умудрились перейти речку? — удивился дядя Рангел.

— По мосту! — ответила я.

— А нас Афанасий перетащил на себе. Ему ведь всё равно — мокрому дождь не страшен.

— Ну-ка давайте собирать хворост, надо развести костёр.

Я осталась возле рюкзаков, а все остальные нырнули в лес. То и дело слышался топот, треск ломаемых сучьев и шум листвы. Время от времени кто-нибудь из мужчин приносил охапку хвороста.

Вскоре возле рюкзаков выросла целая гора топлива. Наконец все возвратились и стали разжигать костёр. Мне до сих пор думалось, что разжечь костёр проще простого. На деле же оказалось совсем не так.

Поначалу мы извели полкоробки спичек. Потом сожгли все лишние газеты, в которые были завёрнуты продукты. После этого папа и дядя Рангел настрогали ножами мелких щепок, и только тогда костёр начал разгораться. Мы набросали в него столько хвороста, что можно было зажарить целого телёнка.

Когда костёр разгорелся, папа обратился к Афанасию:

— Ну-ка раздевайся!

Афанасий снял с себя верхнюю одежду. Мы достали из рюкзака сухое бельё, и Афанасий пошёл в кусты переодеваться. Когда возвращался обратно, он был похож на лесного призрака. Мы закутали его в папин плащ, а мокрую одежду развесили вокруг костра, чтобы сохла.

Потом разостлали одеяло и сами сели у огня.

Дядя Рангел срезал несколько прутиков, содрал с них кору и насадил на них куски мяса, приготовленные дядей Кузманом. Прутики наклонно воткнули в землю, и мясо зашипело над огнём.

— Как это тебя угораздило так вымокнуть? — спросил дядя Кузман.

— Скатился кубарем в воду!

— Где мы находимся? — полюбопытствовала я.

— Это место называется Лю́ты дол, — ответил дядя Рангел. — Тут, над нами, чуть выше по течению реки, есть очень крутая скала. На самом верху скалы — руины. Когда османы поработили Болгарию, там стояла крепость. Её защитники долго оборонялись. Наконец у них иссякли все запасы. Тогда, тёмной ночью, они оставили крепость и ушли тайной тропою. Османы спохватились и бросились в погоню. В темноте они не заметили обрыва и один за другим кубарем полетели вниз, прямо в реку.

— Как наш Афанасий! — добавил дядя Кузман.

— Говорят, будто река потекла вниз красная от крови. Так она лютовала! С той поры это место называется Люты дол, — закончил папа.

Мы поужинали и стали укладываться спать. Я прижалась к папе, вместо подушек — рюкзаки, укрылись плащом.

Только уснули мы не скоро. Надо было подкладывать хворост в огонь. Всё ещё продолжались увлекательные рассказы. Высоко в небе мерцали яркие осенние звёзды. Рядом бушевала река. Когда я уснула — и не помню.

Проснулась от ослепительного света. Из-за соседней горы показалось солнце, и его лучи упали прямо мне в глаза. Все уже были на ногах, снаряжали удочки. Я вылезла из-под плаща и курток, которыми меня укрыли, и, дрожа от холода, стала прыгать по траве.

— Пойди к реке умойся! — сказал папа. — Перекусим немного.

По буйной траве я спустилась к речке. Её прозрачные воды с шумом разбивались о большие валуны. Я присела на корточки на краю берега и невольно загляделась. Внизу, на дне, вода кружила мелкие золотистые песчинки. Я захватила пригоршню воды и плеснула себе в лицо. Она была холодная, жгучая.

Когда я вернулась, на одном рюкзаке меня ждал большой ломоть хлеба с маслом и холодная котлета.

— Мы пойдём вверх по течению, — сказал Афанасий. — Должен вас предупредить, что вода очень прозрачная, и необходимо действовать скрытно. Форель — рыба пугливая. К воде надо подходить из-за кустов, из-за валунов, там, где их нет, приходится подбираться ползком. Так что имейте в виду! Закидывать удочку следует осторожно, без шума. И не зевайте. Форель кидается на приманку моментально.

Мы пошли вдоль реки. Дядя Кузман остался, чтобы отнести в машину рюкзаки.

Я со своей удочкой свернула к мостику. Там образовалась небольшая заводь. Вода в ней была спокойнее, и мне не трудно было наблюдать за поплавком. Я осторожно приблизилась к реке и из-за большого валуна закинула удочку. Леска тихо засвистела в воздухе и упала именно туда, Куда я метила. Не успела я сесть, как увидела, что поплавок стремительно пошёл ко дну. Я изо всех сил дернула удилище, леска натянулась, и над водой сверкнула серебристая рыба. Но, отделившись от воды, сорвалась с крючка и снова плюхнулась в речку.