С мертвого никто не спросит - [8]

— Наконец-то кто-то порешил гада, — услышал Реймонд голос Джерри Хантера.

Трудно было поверить, что жертвой убийцы стал Элвин Гай.

— Знаешь, о чем я подумал, когда мне позвонил Херцог? — спросил Реймонд. — Давно пора.

Он стоял у ограждения с Хантером и сержантом Норбертом Брилом.

— Кто его обнаружил?

— Патрульная машина из одиннадцатого участка, — ответил Брил. — Судья из машины вызывал 911, телефонистка спрашивала, где он находится. Через несколько минут позвонила женщина с соседней улицы и сказала, что слышала выстрелы. Сообщение поступило в час тридцать пять.

— Как насчет свидетелей?

— Пока никак. С позвонившей сейчас разговаривает Уэнделл, а Морин обходит квартал. Магазин противопожарного оборудования ночью не работает, но, по-моему, вряд ли судья Гай приехал сюда, чтобы купить огнетушитель.

— Патрульные узнали его в лицо?

— Нет. В лицо они его опознать не смогли. Но рядом валялся его бумажник.

Реймонд тихо, но серьезно сказал:

— Раз они опознали Гая, какого черта не подбросили труп в Хейзел-парк? Им и надо было проехать всего два квартала!

— Лейтенанты полиции такое говорить не должны, — заметил Брил. — Хотя сама идея — подбросить труп на другой участок — мне нравится. Пусть бы соседи занимались им. Патрульные не были уверены, что судья мертв, и вызвали «скорую». Медики приехали, взглянули на убитого и вызвали труповозку.

— Так они не поняли, что он мертв? — удивился Хантер. — Три пули попали судье в рот и две в грудь. Все ранения навылет. Выходные отверстия с кулак, и он, по их мнению, еще мог быть жив?!

Тем временем эксперты-криминалисты снимали на поляроид труп, автомобиль убитого, измеряли расстояния, составляли схему места преступления, подбирали с земли корешки ипподромных билетов, кредитные карточки и окурки. Им еще предстояло отогнать машину судьи в полицейский гараж на Джефферсон, а потом снять с нее отпечатки пальцев. Санитар из морга, в рубашке и штанах цвета хаки, перекинув через плечо огромный пластиковый мешок, молча наблюдал за ними. Брил приступил к работе над протоколом.

Было два часа пятьдесят минут ночи. Элвина Гая застрелили чуть более часа назад. Реймонд Круз, и. о. начальника отдела в темно-синем костюме, который он надел, отправляясь на встречу с корреспонденткой из «Ньюс», чувствовал, как стремительно бежит время.

— Ну что ж, давайте пройдемся по близлежащим домам, — сказал он. — Без свидетелей нам с места не сдвинуться. Постараемся их найти. Мне не хочется в поисках подозреваемых рыться в картотеке. Чтобы знать, в каком направлении вести следствие, нам нужна хотя бы какая-то зацепка. Хочу взять убийцу еще тепленьким, так сказать, вытащить его из постели. Убит судья; если мы не раскроем дело, нас живо отправят в отставку, и придется нам околачивать кокосы во Флориде, чего мне очень не хочется.

Сержант Норберт Брил, замначальника седьмого подразделения убойного отдела полиции Детройта, раз в месяц подбривал седеющие виски и стригся в парикмахерской на Восточной Седьмой Миле. Он любил темные рубашки и светлые галстуки — сейчас на нем была темно-коричневая рубаха с бежевым галстуком — и затемненные очки в тонкой металлической оправе. В руке сержант держал большой электрический фонарь.

— Hе будем отбрасывать ограбление как единственный мотив убийства, — сказал он.

— Стреляли через переднее ветровое стекло, — ответил Реймонд. — Пули попали Гаю в рот. Грабителя надо бы поймать прежде, чем он сотворит что-нибудь более серьезное.

Через пару минут лейтенант пошел искать телефон, чтобы связаться с инспектором Херцогом. Они никогда не обсуждали подробности убийств по рации.

Из темноты выступил Уэнделл Робинсон, одетый в светло-серый костюм-тройку. Он нес небольшой коричневый пакет.

— Ну, как успехи? — спросил он. — Только что разговаривал с женщиной, вызвавшей полицию. Говорю: «Вы, надо понимать, слышали выстрелы». Женщина отвечает, что не только слышала выстрелы, но и видела стрелявшего мужчину. Он вышел из машины, и она увидела и его, и пушку. Я попросил описать его, и она сказала, что он живет на той же улице, в доме номер двадцать два пятьсот одиннадцать. Я пошел туда, поднял этого мужика с постели и спросил, есть ли у него пистолет. Мужик долго думал спросонья, а потом говорит, что никакого пистолета у него нет. Я говорю, мол, дамочка, его соседка, видела, как он идет по аллейке с пушкой в руке. Мужик говорит: «А, вот вы о чем! Старье. Я хотел крыс пострелять, а пушку нашел вчера, как раз в той самой аллее».

Уэнделл поднял свой пакет.

— Вот эта вещица, — сказал он. — Выстрели мужик из такой штуковины, наверняка остался бы без руки.

— Да они оба тебе наврали, — сказал Хантер. — Причем нагло, прямо в глаза.

Перед бесплатной благотворительной столовой на углу Франклина и Орлеанс был застрелен еще один сидевший за рулем машины мужчина. Убийца, как стало известно позже, прятался неподалеку. Дождавшись, когда приедут полиция и «скорая», он вскочил в автобус на Джефферсон-авеню и уехал.

Вокруг темно-синих «плимутов» без номеров толпились зеваки из числа местных жителей. Одни — наспех одевшись, другие — накинув на себя халаты вышли из своих квартир и смотрели, как работают полицейские. Большинство из них были черными. Женщины, словно на морозе, стояли на углу дома, обхватив себя руками. Была светлая ночь, на улице где-то плюс пятнадцать-восемнадцать. Октябрь в этом году выдался теплым.