С крестом и мушкетом - [54]

Губернатор продолжал готовиться к походам, архиепископ продолжал сидеть под арестом на острове и распространять через монахов слухи по городу, что губернатор не кто иной, как посланец дьявола.

Наконец пришло письмо из Мадрида. Писал сам король.

Никогда еще ни один архиепископ не получал от христианнейшего из монархов такого разноса, как архиепископ Филиппин. Король грозил самыми строгими карами, если архиепископ не смирится и не уступит губернатору.

Королю были нужны деньги. Он ждал их от губернатора, а не от архиепископа.

Прибытие письма и победа губернатора (а вместе с ним и иезуитов) совпали с получением других известий. На этот раз не таких приятных.

Гарнизон прибрежной крепости упустил флот султана Кудрата, который под водительством его верного помощника Тагала вышел в открытое море, разгромил миссии «а берегах, захватил в плен монахов и обращенных в христианство филиппинцев, потопил несколько торговых джонок. В Маниле началась паника. Кудрат был непримиримым врагом испанцев. Не значит ли эта вылазка, что Кудрат чувствует себя настолько сильным, чтобы начать войну за Филиппины?

Губернатор был в ярости. Он решил первым делом сменить гарнизон крепости. И послал туда своего духовника Барриоса и другого иезуита, Марчелло Мастрилли, личность по-своему замечательную и известную в Маниле.

Марчелло был рядовым иезуитом в Риме, ничем особенным не выделялся. Но надо же было так случиться, что на голову ему упала лестница да так сильно стукнула иезуита, что у того отнялся язык. Опасались, что иезуит умрет. Но как быть — он же не может исповедаться! Не божья ли это кара за неизвестные прегрешения? Возможно, такие прегрешения и были. Так или иначе, Мастрилли знаками попросил снять со стены портрет уже канонизированного и причисленного к лику иезуитского миссионера Франциска Ксавье и положить рядом с ним. По тому, как шевелились губы иезуита, по тому, как обращал он свой взор к портрету, всем стало ясно, что он дает обет в случае выздоровления отправиться по следам святого Ксавье… И случилось так, что иезуит поправился и через несколько дней заговорил.

В Ватикане протрубили о новом чуде. Иезуиту ничего другого не оставалось, как выполнить обет. И он отправился в Японию. По дороге корабль затонул, и пассажиры выбрались на берег Филиппин. Появление в Маниле человека, исцеленного таким чудесным образом, произвело сенсацию. Все хотели познакомиться с ним. Иезуита наперебой приглашали в лучшие дома. Так он и застрял в гостеприимном городе, не торопясь отплывать в Японию, где так легко кончить жизнь заурядным мучеником.

И вот для укрепления духа гарнизона глава иезуитов предложил послать миссионера в крепость. Мастрилли же рассудил, что этот подвиг менее опасен, чем путешествие в Японию, и поехал в крепость вместе с подкреплением и новыми офицерами. Старых офицеров, как не справившихся с обязанностями, а заодно и старых капелланов-августинцев отправили обратно.

Флот Кудрата, возвращавшийся из набега, попал в засаду, устроенную испанцами (на этот раз гарнизон был начеку), и был почти весь уничтожен.

Это была неплохая новость для губернатора. Можно было начинать поход.

В феврале 1637 года из Манилы вышла флотилия, которой командовал сам губернатор. На кораблях более четырехсот вымуштрованных и отлично вооруженных испанских солдат, а также вспомогательные отряды союзников — покоренных князей. На берегу к ним присоединился местный испанский гарнизон.

В первом сражении Кудрат потерпел поражение и отступил к холмам, в свою горную крепость Магунданао.

Крепость Кудрата была трудным орешком. Губернатор знал это, но не жалел о том, что начал кампанию. Необходимо было проверить войска. Губернатор разделил армию на две части. Первую под началом командира гарнизона Гонсалеса отправил в обход холма, на котором находился Кудрат. Сам же решил наступать с фронта. По сигналу трубы оба отряда должны были броситься на штурм.

Подвел губернатора собственный отряд. Несколько солдат побежали вперед, не дождавшись сигнала. Губернатору пришлось раньше времени ввести в бой основные силы. Труба не помогла бы, потому что Гонсалес еще не завершил обходного маневра.

Штурм закончился неудачей. Больше того, Кудрат догадался, что в атаке принимали участие не все силы губернатора. А потому решил, что половина войск зашла к нему в тыл, откуда и надо ждать второго штурма. Посланные им разведчики подтвердили догадку. Два отряда стояли с двух сторон крепости.

И тут губернатор показал себя более опытным военачальником, нежели Кудрат. Он попытался поставить себя на место оборонявшегося султана и принять с его точки зрения наиболее правильное решение. Что оставалось делать Кудрату? Очевидно, разделить силы и половину их бросить к одной стене, половину — к другой, чтобы обеспечить защиту крепости против обоих отрядов.

Решив, что Кудрат будет действовать именно так, испанец втайне, лесом, отправил к Гонсалесу весь свой отряд, оставшись сам с небольшим заслоном.

Запела труба. Перебегая за кустами и создавая как можно больше шума, заслон губернатора двинулся на штурм не спеша, с таким расчетом, чтобы не очень приближаться к крепости.