С грядущим заодно - [56]
Озаровский взглянул на него, как будто не видел до этих пор:
— «И даже рифмы нет короче глухой, крылатой рифмы — смерть».
Офицерик бессмысленно вытаращился, а Виктория сказала резко:
— Перестаньте. Мы еще поговорим о жизни — это интереснее. — И опять подумала, что на обратном пути надо ему посоветовать.
Станислав Маркович смотрел на Озаровского сочувственно:
— Интеллигенция во всех революциях страдает больше всех, жертвует больше всех и ничего не выигрывает.
Озаровский вскинулся, будто его ударили:
— Что? А справедливость? Жить в несправедливости? Вы ужасное говорите. Интеллигенция должна быть барометром справедливости. А мы? Вы ужасное говорите… — Он размахивал руками, хватался за голову, хрипел, кашлял.
Кучер оглядывался с высоты козел, обалдело моргал офицерик. Виктория взяла Озаровского за руку:
— Ну что вы? Еще поговорим… Вы не поняли…
Он откинулся на спинку, закрыл глаза:
— Не понял. Не измерил.
Она взглядом остановила Станислава Марковича. Разговор оборвался.
Вот белеет уже хатка Дубковых. Кажется, темно. Вот и подъехали. Да, окна не светятся — спят, конечно. Откроет Настя. Проехать еще немного дальше, и тогда… Откроет Настя. Только сказать и уйти сразу, скорей. Разламывается голова, грудь — как будто гвозди…
— Давайте пройдемся. Ночь такая, воздух…
Пошли по рыхлому песку четверо, без цели, чужие, каждый в своем. Смотрели на город, на реку. Восхищались луной, говорили пустые шаблонные слова. Улучив удобную минуту, сказала Станиславу Марковичу тихо:
— Мне нужно к Анне Тарасовне. Я быстро.
Он сжал ее руку в ответ и отпустил. Шмыгнула за ближайшую избу и задворками побежала к белой хатке. «Любит. Пусть. А зачем?» Остановилась. «Куда я? Нет сил. Все равно. Куда я? Жить в несправедливости? Что — я?» Побежала, стукнула в окно и прижала к груди кулаки. Видела в темноте вышивку, знакомую до последнего крестика. «Сейчас… Надо спокойно: «Настя, к вам едут каратели».
Качнулась занавеска, мелькнуло лицо Анны Тарасовны. Чавкнула дальняя дверь, стукнула щеколда.
— Дочко! Откуда? Ночь глухая…
— Туда, к Иркутску, рано утром — каратели. И в Красноярске Лютиков атаман. Они вместе…
— А с Иркутского ще який-сь атаман. Уехала Настя.
— Вы знали?
— Только ты от нас, как до нас с известием. Настя разом собралась. Пошли до хаты, ночуй.
— Я бы осталась, — и повисла на шее Анны Тарасовны. — Мне у вас… — и выпрямилась. — Там эти… Я катанье придумала, чтобы к вам скорей… Офицеры эти…
С берега слышались беспокойные возгласы, вдруг четко ударили два выстрела, кто-то вскрикнул.
— Що ж таке?
Прислушались. Тихо.
— А, пьяные эти дурят, — тошно. — Еще раз прижалась к Анне Тарасовне. — Завтра приду. — И пошла. Хотела свернуть на задворки, но кто-то бежал сюда по берегу. Узнала Станислава Марковича, бросилась навстречу.
— Что? Случилось что-то? — Увидела его лицо. — Застрелился?.. Он?
Донесся громкий, захлебывающийся плач пухлого офицерика.
Глава XIV
Птицы хлопотали у гнезд, переговаривались веселыми голосами. Пахло молодой зеленью и разогретой солнцем смолой.
Весна. Возрождение жизни над тишиной могил. Ах, ах, поэзия!
Озаровского похоронили ночью на пустыре за оградой. А карателя хоронили бы у самой церкви с почестями.
Какая скука, отчаянная серая скука. И ничего впереди, как отрублено. «Скука — удел ничтожества» — любимое изречение Сергея. Ничтожество так ничтожество.
За вычурной оградой, под розовым мрамором похоронены вместе «потомственный почетный гражданин… и его супруга… скончавшиеся 1 июня 1883 года». Уже много раз гадала: почему умерли в один день? Ей только двадцать было, а ему двадцать четыре… Кто-то умер, а другой не захотел один жить? Или он приревновал и убил ее, а потом себя?.. Самоубийцу похоронили бы там, за оградой.
Если б и не любил Настю, я не нужна ему все равно. Ничтожество. «Нервное потрясение, возьмите себя в руки». Смысл-то? Взять, не взять, — кому нужна? Не смогла помочь, повернуть. Упустила человека. Теперь носите цветочки, товарищ мамзель.
Долго сидела на скамейке, смотрела на розовый мрамор, под которым с 1883 года покоились молодые супруги. Из-за старого кедра вышло солнце, стало припекать. Пора идти, а то опять разговоров с матерью не оберешься. Кружила переулками, чтоб никого не встретить.
— Господи, до чего исхудала! Одни глаза и косы, — опять ужасалась мать. — Возьми ты себя в руки — ведь не вернешь! Скорей надо обедать, — и три раза нажала звонок. — Что ты там наболтала у Шатровского, дурочка моя?
— Ничего не наболтала. Врать я не стану.
— Дурочка! Им посылать донесение в Омск, нельзя же написать, что Озаровский разочаровался в правительстве. За мной присылали, пришлось давать показания.
— Ну и черт с ними. — И подумала: «Слава богу, что больше не вызовут. Все равно все бессмысленно. И оскорбительный допрос… Хотя ему теперь действительно все равно».
Следователь-иезуит весьма светски извинился за «вторжение в интимную жизнь», потом грубо выспрашивал: «Каковы были отношения с покойным? Чего он добивался? Какие происходили между ними размолвки, бурные объяснения, в частности в трагическую ночь? И что Виктория Кирилловна считает причиной рокового решения?»
Эта книга впервые была издана в 1960 году и вызвала большой читательский интерес. Герои романа — студенты театрального училища, будущие актёры. Нелегко даётся заманчивая, непростая профессия актёра, побеждает истинный талант, который подчас не сразу можно и разглядеть. Действие романа происходит в 50-е годы, но «вечные» вопросы искусства, его подлинности, гражданственности, служения народу придают роману вполне современное звучание. Редакция романа 1985 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что если бы Элизабет Макартур, жена печально известного Джона Макартура, «отца» шерстяного овцеводства, написала откровенные и тайные мемуары? А что, если бы романистка Кейт Гренвилл чудесным образом нашла и опубликовала их? С этого начинается роман, балансирующий на грани реальности и выдумки. Брак с безжалостным тираном, стремление к недоступной для женщины власти в обществе. Элизабет Макартур управляет своей жизнью с рвением и страстью, с помощью хитрости и остроумия. Это роман, действие которого происходит в прошлом, но он в равной степени и о настоящем, о том, где секреты и ложь могут формировать реальность.
Впервые издаётся на русском языке одна из самых важных работ в творческом наследии знаменитого португальского поэта и писателя Мариу де Са-Карнейру (1890–1916) – его единственный роман «Признание Лусиу» (1914). Изысканная дружба двух декадентствующих литераторов, сохраняя всю свою сложную ментальность, удивительным образом эволюционирует в загадочный любовный треугольник. Усложнённая внутренняя композиция произведения, причудливый язык и стиль письма, преступление на почве страсти, «саморасследование» и необычное признание создают оригинальное повествование «топовой» литературы эпохи Модернизма.
Роман современного писателя из ГДР посвящен нелегкому ратному труду пограничников Национальной народной армии, в рядах которой молодые воины не только овладевают комплексом военных знаний, но и крепнут духовно, становясь настоящими патриотами первого в мире социалистического немецкого государства. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Антология произведений (проза и поэзия) писателей-репатриантов из СССР.
Повесть о мужестве советских разведчиков, работавших в годы войны в тылу врага. Книга в основе своей документальна. В центре повести судьба Виктора Лесина, рабочего, ушедшего от станка на фронт и попавшего в разведшколу. «Огнем опаленные» — это рассказ о подвиге, о преданности Родине, о нравственном облике советского человека.
«Алиса в Стране чудес» – признанный и бесспорный шедевр мировой литературы. Вечная классика для детей и взрослых, принадлежащая перу английского писателя, поэта и математика Льюиса Кэрролла. В книгу вошли два его произведения: «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье».