С гитарой по жизни - [76]

«Увяданья золотом охваченный, я не буду больше молодым»… Первое время на пенсии я часто проговаривал эти строки Сергея Есенина и чувствовал себя, как после ампутации. Как будто что-то в тебе отрезали раз и навсегда. По вечерам не надо мне было теперь собираться на работу, а утром можно позволить себе поваляться в постели. В инвалидской газете «Рассвет» я стал совсем своим. Приходил утром и уходил вечером. Инвалиды писали иногда такие письма, что приходилось выезжать и разбирать ситуацию на местах. И почти всюду обиды, притеснения, несправедливость властей предержащих. Но еще чаще люди приходили сами в газету, приносили свои литературные труды. У большинства это были не очень выдающиеся произведения, но иногда появлялись действительно талантливые стихи и проза.

«Хочется, как смолоду, потерять бы голову!» Седина в бороду…

Эти строчки из песни Малежика мне вспомнились в период работы в газете «Рассвет». Перечитывая почту, я наткнулся на довольно неплохие стихи некой Евгении Х. Опубликовали. Стихи стали приходить чаще. Заметив, что отдельные из них требовали доработки, я пригласил автора в редакцию. Пришла простенько одетая, не очень броская, невысокая женщина субтильного сложения, на вид лет сорока с небольшим. Познакомились. Стали разбирать ее стихи. Их у нее оказалось достаточно, хватило на несколько часов чтения и правки. Её стихотворения газета стала публиковать довольно часто, естественно, не без моего содействия.

Она стала часто приходить в редакцию под конец рабочего дня, и мы оставались наедине в моей рабочей комнате, разговаривая о литературе и музыке. Я рассказал, что играл, когда-то на гитаре, и даже сейчас еще могу изобразить что-нибудь несложное. Она тоже поведала мне о своих занятиях танцами. Как-то раз, засидевшись допоздна, я собрался уходить, но Евгения вдруг стала у двери с явным намерением без своих ласк из комнаты меня не выпустить. Я не долго упирался, но от секса категорически отказался, хотя она имела явное намерение отдаться тут же.

Откровенно говоря, я ее слегка побаивался, она мне до этого рассказывала о себе много интересного. Она, оказывается, болела шизофренией. Она сейчас практически здорова, но каждую осень у нее развивается депрессия, и она в это время проходит курс лечения. Живет вместе с родителями без мужа.

На дворе был июнь, и я, поразмыслив, что до осени еще далеко, решил слегка пофлиртовать. После ушедшей молодости иногда хочется потерять голову и поверить в невероятное: что ты еще не стар и на тебя обращают внимания женщины, пусть даже инвалиды. А Евгения была инвалидом особенным. То обстоятельство, что она умеет танцевать и даже занималась два года в студии, меня заинтересовало. Я нашел дома пластинку с записью исполнения испанской танцовщицы с кастаньетами Лусеро Тены в сопровождении прекрасного испанского гитариста Родригеса. На пластинке были записаны произведения испанских композиторов Малатса, Турины, Ф. Тарреги и Альбениса, многие из них я играл в свое время. К следующему ее визиту я принес эту пластинку и дал ей домой прослушать. На другой день она пришла и заявила, что у нее может тоже получиться кое-что из репертуара Лусеро, тем более что кастаньеты у нее есть и она умеет ими пользоваться. А тут как раз в городе мы прочитали объявление о том, что ночной спортивный клуб Краснодара набирает артистов в труппу и объявляет просмотр кандидатов. Мы с ней решили ради шутки показаться на этом кастинге, который должен был состояться недели через две.

— Знаешь, я позвоню преподавателю студии, в которой я училась, и попрошу его сделать постановку нескольких танцев, — заявила она мне.

Дома я взялся с ожесточением повторять «Фандангильо» Х. Турины и «Астурию» И. Альбениса, а пьесу Ф. Тарреги «Воспоминание об Альгамбре» я играл всегда уверено. Пальцы отвыкли, но я быстро восстановился и мог довольно сносно исполнить эти пьесы.

Учитель танцев принял нас хорошо. Евгения переоделась в длинное, ярко-красное с оборками платье, надела специальные туфельки, взяла кастаньеты, и… я был сражен ее перевоплощением. Я увидел наяву Лусеро Тену. Евгения подражала ей кастаньетами бесподобно. Если на пластинке я слышал только звуки и мог мысленно представлять, как это происходит в действительности, то здесь я увидел наяву отнюдь не самую худшую копию Лусеро. Евгения обладала удивительной пластикой и гибкостью. Помимо прекрасного владения кастаньетами, она владела своим телом так, что ей могли бы позавидовать многие профессиональные танцовщицы. Не имея понятии о том, как называются специфические танцевальные па, я был потрясен ее умением прогибаться в талии наклоном назад, почти касаясь головой пола и продолжая при этом кастаньетами сопровождать музыку.

Полтора часа Евгения повторяла с учителем специфические движения испанских танцев, и он очень хвалил ее, а у меня «крышу» сносило все сильней и сильней. Глядя на это чудо, я играл, как молодой бог на скрипке. Что удивительно, дома я пытался повторить свою игру в студии, но все было тщетно — получалось все не так. А тогда сочетание аккордов гитары со стрекотаньем кастаньет уносило мое воображение в далекую Испанию, я представлял себя испанцем.