С гитарой по жизни - [50]

И я позорно сбежал, определившись на лечение в больницу. Валентина, правда, навестила меня в больнице, но я уверил ее, что состояние мое критическое, предстоит операция: то ли выживу, то ли отправлюсь в мир иной. В общем, дал понять, что толку от меня мало. Понятно, что если бы и она меня сильно любила, то сразу бы не отреклась от меня. Видимо, отсутствие глубоких чувств у заинтересованных сторон сыграло решающую роль в нашем разрыве отношений, а я был избавлен от какого-нибудь еще более изысканного вранья.

Часть вторая. После тридцати пяти

Подражание Сеговии Дилетанты бывают разные

Еще обучаясь в училище, заинтересовался транскрипциями А. Сеговии музыки И.-С. Баха. Даже играл «Куранту» ля мажор, которую услышал в Москве в классе В. Славского. Но мой педагог Карлашов посоветовал мне для начала прочитать монографию Альберта Швейцера «Иоганн Себастьян Бах». С большим трудом отыскал эту книгу, и, боже мой, сколько нового узнал о Бахе, о музыке тех времен! Я и сейчас советую гитаристам, начинающим играть его сочинения, сначала прочесть этот замечательный труд. Игру известных гитаристов мира, в том числе и А. Сеговии, исполнявших сочинения Баха, я мог слушать только на грампластинках. И вот стал замечать, что многие из них совершенно не читали Швейцера: они играли музыку тех времен в современном стиле, арпеджируя аккорды, делая немыслимые крещендо и диминуэндо. И что самое неприятное — заканчивали пьесы нежнейшим пиано, тогда как согласно Швейцеру, ничего подобного в музыке Баха в то время не было. Его пьесы нельзя было играть очень эмоционально. Только созерцательно! Музыка Баха тогда не имела постепенного затихания или возрастания. Она была террасообразна. Или громко, или тихо! Конечно, «все течет, все изменяется», и сейчас все эти несоответствия канонам прошлых лет слушаются нами вполне благосклонно.

Для себя я избрал только одного кумира — Андреса Сеговию. Трудно переоценить его вклад в развитие мирового гитаризма. Сеговия своей концертной деятельностью, своей яркой игрой развеял пренебрежительное отношение к гитаре, как инструменту с ограниченными возможностями. Его игра заставила многих композиторов того времени начать писать для гитары не только сольные произведения, но и концерты для гитары с симфоническим оркестром. Сеговия значительно расширил гитарный репертуар своими переложениями с фортепиано, скрипки, лютни. Только его транскрипции сочинений Баха я принимал за эталон. Я ему подражал. И вообще в этот период своей жизни не пытался даже играть переложения с других инструментов, если транскрипция не принадлежала Ф. Тарреги или А. Сеговии. Конечно, это был максимализм, но уже тогда стал понимать, что выдающегося гитариста из меня не получится, но быть крепким любителем смогу.

Получая от игры удовольствие, у меня не было желания прославиться на этом поприще. Я был дилетантом, «квази уно дилетачче», что в переводе с итальянского значит «получающий удовольствие». Слово «дилетант» приобрело сейчас дурной оттенок. Его часто употребляют, когда хотят подчеркнуть, что у человека нет специального образования или, когда человек занимается музыкой в свободное время от своей основной профессии. Многих великих композиторов России можно назвать дилетантами, но разве у кого-то повернется язык назвать Бородина (ученого-химика) или Римского-Корсакова (морского офицера) дилетантами?

Я получил минимум музыкального образования, которое мне было необходимо, чтобы понимать музыку, овладеть инструментом. Правда, в дальнейшем, когда директора детских музыкальных школ приглашали меня на преподавательскую работу, узнав, что у меня нет документов о музыкальном образовании, то все из страха перед проверяющими органами с сожалением отказывались. Даже, когда пришел поиграть в оркестр народных инструментов при краевой филармонии и выдал на домровой альтушке такое, что профессиональные альтисты долго не могли закрыть рты от удивления, даже тогда, я был для них дилетантом. Несмотря на то, что хорошие альтисты — дефицит в любом оркестре, начиная от симфонического и кончая оркестром народных инструментов, ставку мне предлагали самую низкую. Меньше, чем у уборщицы. Но это было все впереди. А я окунулся в музыку Баха.

«Чакона» мне казалась очень серьезной пьесой. Я к ней подбирался долго. Начал с небольших прелюдий. «Маленькую прелюдию» до минора в транскрипции Сеговии в тональности ре минор, Прелюдию до мажора, по мотивам которой Ф. Листом, Ш. Гуно и многими другими композиторами была написана «Аве Мария», я включал свои концерты регулярно.

Технолог Люда Не спетая песня моя

На работе все шло своим чередом. Наша технологическая группа была очень дружным коллективом. Мужчин, включая Станислава Ростиславовича, было четверо: Николай, атлетического сложения спортсмен, с которым мы выступали за сборную цеха по футболу на заводском первенстве; Борис, неповоротливый увалень, добродушный как тюлень, и я. Женщин было трое: пожилая Марья Михайловна, обремененная внуками и вечно торопившаяся домой, и две Людмилы. Одна — очень серьезная, парторг цеховой партийной ячейки, увлекалась туризмом и политикой. Другая — Люда Рац, хохотушка с веселым характером, очень привлекательной наружности, небольшого роста, но крепенькая и статная. Все у нее под руками, как говорится, горело. Заводила компании, она организовывала наши совместные празднования дней рождения, поездки по выходным в спортивно-оздоровительный лагерь в Кабардинку. Была она моей ровесницей и без мужа воспитывала дочь. Я своим «звериным» чутьем определил, что с нею у меня все может получиться.