С чего начинается Родина - [18]

Быстрее всего отпала нужда в иностранных наладчиках формовочных станков. Наши слесари быстро раскусили все премудрости ремонта, а формовщики — регулировку станка и смену моделей. Пошли рационализаторские предложения по улучшению технологии, приспособлений, инструмента, машин. Стали снижать себестоимость, повышать производительность труда, досрочно выполняли планы. Каждый рабочий стремился вложить свои знания и силы в развитие завода.

Некоторые инженеры старой выучки с недоверием относились к участию рабочих в совершенствовании технологии и оборудования. Помню заместителя начальника литейного цеха, по-тогдашнему технорука, беспартийного инженера Сергея Федоровича Герасимова. Это был высококвалифицированный, опытный инженер; он бывал за границей, знал немецкий язык, читал лекции в заводском учебном центре. Мне не раз доводилось слушать его интересные и содержательные выступления.

Дело в цехе он вел хорошо, но находился во власти предубеждения к способностям рабочего человека. За Герасимовым оставалось решающее слово: принимается рационализаторское предложение или на нем будет поставлен крест. Положительными решениями технорук не баловал. И даже когда предложение рабочего принималось и автору полагалось денежное вознаграждение, и тогда технорук находил уловку: вынимал из своего стола несколько пачек дешевых папирос и предлагал автору, а документ на выдачу денег рвал и бросал в корзинку. Так претила ему мысль, что рабочий может делать что-то лучше инженера. Мастерам и инженерам, которые подавали предложения, технорук говорил, что это входит в их обязанность и никакой премии им не полагается.

Общественность не щадила Герасимова, крепко критиковала. О нем писали в стенной газете, вывешивали карикатуры с соответствующими подписями. Но он плохо поддавался «обработке», хотя и переживал, терял равновесие, считая нападки несправедливыми. Инженеры и мастера видели в Герасимове опытного в технике человека, побаивались его, считались с его мнением, но у рабочих он уважением не пользовался. Несмотря на это, Сергей Федорович приложил немало усилий к налаживанию работы сложного и большого цеха. Он любил свое дело и много сделал для организации массового литейного производства. По своей квалификации наш технорук нисколько не уступал иностранным специалистам. Его возмущало, почему пригласили работать американских инженеров. Одно дело, говорил Герасимов, покупать за границей оборудование, машины, а с организацией дела справились бы и наши специалисты. Может быть, такое заявление было преждевременным в ту пору. Ведь тогда у нас только появились свои технические кадры, вырастали отряды квалифицированных рабочих.

…Стучат, громыхают колеса пригородного поезда на стыках рельс. Все ближе и ближе Москва. И мысли мои тоже возвращаются в сегодняшний день. Идет небывалая по масштабам, кровопролитная война. Не будут ли уничтожены плоды вдохновенного труда советского народа? Выдержит ли наша промышленность тяжелейшие испытания войны?

В вагонном окне промелькнули Воскресенск, Бронницы, Раменское… Вот и Москва. Пассажиры хлынули по перрону к выходу на привокзальную площадь. Но в город не так-то просто попасть. Шла строгая проверка документов всех прибывших в столицу. Я предъявил свой заграничный паспорт, тот самый «молоткастый, серпастый» и в красной обложке, с иностранными словами в тексте. Милиционер сразу насторожился. Возможно, он в первый раз увидел эту «краснокожую паспортину» и поэтому подозвал другого милиционера. Меня пригласили пройти в отделение милиции, расположенное рядом с Казанским вокзалом. Там тоже долго листали паспорт и позвонили в Наркомат внешней торговли. Однако и это не помогло. Наконец, позвонили начальнику милиции Москвы. Потеряв около часа, я выбрался на улицу. Впрочем, мне было не жаль потерянного времени: такая проверка — неплохой признак порядка.

Переночевать пришлось у родственников в Сокольниках. С гостиницами было плохо: все занято.

На другой день, побывав в наркомате и отчитавшись о заграничной поездке, я вернулся в Коломну.

Вести, приходившие с фронта, были одна другой тревожнее. На всех фронтах шли тяжелые оборонительные бои. Требовалось огромное количество танков, причем танков современных. Наладить их выпуск было поручено и нашему заводу. Предвоенный мобилизационный план Коломенского завода, над которым мы работали много и долго, внося многократные поправки, претерпел коренные изменения. Но никто из коломенцев не тратил времени на ахи и охи, на сетования, что, мол, производство танков не предусмотрено, мобилизационным планом предприятия.

В самом начале войны завод должен был выпускать корпуса легких танков Т-60 и поставлять их другому предприятию. Начать производство этого танка намечалось в 1941 году. По этой причине его следовало бы считать современным танком. Однако он уже не соответствовал требованиям войны. Но и этих танков не хватало.

Такие заводы, как Коломенский, вообще говоря, могут довольно быстро организовать изготовление почти любой машины, разумеется в пределах мелкосерийного или индивидуального производства. В данном же случае речь шла по крайней мере о крупной серии, если не сказать больше. Отсюда возникали трудности, которые преодолевались коллективом завода, ценой колоссального напряжения всех сил.