С чего начать? Истории писателей - [7]

Из-за ливня последний участок тропы казался непроходимым. Когда сапоги коснулись нужного уступа, Керса достигла того состояния, в котором большинство людей дают обеты типа «Если я выйду отсюда живым…». Прижимаясь лопатками к скале, она медленно двинулась по узкому выступу. Пока крысы по очереди сползали по стене, наемница растирала уставшие пальцы, не сводя глаз с лагеря под ногами. Для людей внизу ее отряд был как на ладони. Но кто в такую погоду высунет нос из-под капюшона?

Месяц назад, когда Керса проводила разведку, она остановилась перед входом в подземелье. Обычная дыра в скале — двое пеших пройдут, не пригибаясь. От обычной пещеры эту отличали вытесанные на скале символы четырех стихий. Они складывались в причудливую арку вокруг входа, словно по волшебству проступившую из камня. Огонь, земля, воздух и вода сплелись в затейливом орнаменте. Кто-то видел в этом чудо, кто-то — искусную работу каменотесов. Керса разглядела сверху отверстия, похожие на факельные. А потом она нашла путь, которым столетия назад пользовались факельщики: частично засыпанный, местами обвалившийся и всеми забытый.

Свой отряд наемница провела по правой стороне, над огнем и землей. У входа в пещеру дежурили жрецы: двое справа, двое слева. Белые мантии облепили их, сковав движения мокрой тканью. Перед входом разбили пять шатров: четыре скромных по углам, окрашенных по цветам четырех стихий, и белоснежный центральный.

Похоже, большая часть каравана осталась на дороге, и к пещере пришли в основном жрецы. Громоздившиеся вокруг скалы создавали для них иллюзию защищенности. Сплошная стена имела только один разрыв — на дальней стороне прорубили узкую дорогу сквозь скалы. Дождь скрывал стражу у прохода, но Керса знала, что их немного. Основная часть банды разбойников просто сметет их — наемница взяла с собой только пятерых и еще пятерых отправила по тропе, подходившей к пещере слева.

Ливень скрывал Керсу не только от лагеря книзу, но от отряда на втором уступе. Сквозь шум дождя она едва расслышала тихий свист. Керса подобралась. Ее крысы зашебуршились. Набрав воздуха, наемница свистнула в ответ. Через три удара сердца она прыгнула вниз.

Под землей было темно, хоть глаз коли. Керса на ощупь кралась вдоль стены, держа меч наготове. Тоннель шел под уклон. Неужели все будет так просто? Кто был тем идиотом, который наложил заклятие, не пропускающее мужчин, — ревностным блюстителем приличий? На самом деле Керсе было плевать. Она шла к цели, а крысы делали грязную работу снаружи.

По тоннелю разнесся женский крик. Счастливая мать будущего Воплощения, собственно, становилась матерью.

За очередным поворотом показался желтый свет, слишком ровный для факелов. Тоннель закончился просторной пещерой. Керса замерла на пороге. Четыре основные фигуры исполняли свои роли: Повитуха, Жрица, Алхимик и Летописец. Роженица и старуха не в счет. На секунду Керса задумалась, что в жрецы, алхимики и в летописцы специально набирают женщин для этой церемонии, а вот в стражу — нет.

На каменной плите возвышалась Жрица. Раскинув руки, она нараспев читала что-то неритмичное, нерифмованное и вообще неразборчивое. Белое одеяние ниспадало до самого пола, пряча фигуру в своих складках. Керса решила, что будет проще ее обезглавить.

Снова закричала роженица. По обе стороны от Жрицы, шагах в десяти от нее, устроили два ложа. Одно занимала роженица, в ногах у которой возилась сгорбленная Повитуха. Вокруг суетилась женщина помоложе и бесконечно поправляла одеяла. Должно быть, Алхимик — только они стригли волосы так коротко. В изголовье второго ложа сидела совсем молоденькая девица. Перо так и бегало по свитку у нее на коленях — Летописец увековечивала последние слова умирающего Воплощения.

Вряд ли эти клуши помешают выполнению заказа. Керса сжала рукоять меча и скользнула в пещеру.

Шелк плохо оттирал кровь с клинка. Керса выпустила из пальцев полу одеяния жрицы и села на постамент. Обезглавленное тело лежало на полу. Можно возвращаться. Никаких свидетельств смерти заказчик не требовал, но наемница почему-то медлила. Она только согрелась, а снаружи дождь и ветер. Еще Керса неожиданно заинтересовалась, когда эти клуши ее заметят. Сама Керса не рожала, но подозревала, что роженица сейчас наблюдательностью не отличается. Повитуха тоже занята по уши. А девицы небось первый раз видят и роды, и смерть.

По пещере разнесся детский крик. Сразу после него за спиной раздался срывающийся голос:

— Осторожно, сзади!

Керса бросила взгляд через плечо. Молоденькая Летописец пятилась от наемницы. Запнувшись о ложе умершей, она с размаху шлепнулась на пол.

Вокруг роженицы продолжалась суета — предупреждение слишком тихое. Пока Летописец на полусогнутых пробиралась к своим, Алхимик выпрямилась с кулем в руках и обернулась к постаменту Жрицы. В глазах мелькнули и удивление, и отвращение, и страх.

— Что происходит? — голос Алхимика был неожиданно твердым.

— Уже ничего, — пожала плечами Керса.

— Она ее убила! — проскулила Летописец, юркнув за спину Алхимику.

На руках Алхимика захныкал ребенок. Она машинально качнула разматывающийся сверток.