С английским флотом в мировую войну - [10]

Уклонение воюющих стран от освященных международным правом культурных традиций можно объяснить только взаимным ожесточением. У Антанты господствовало убеждение, что победа над центральными державами возможна лишь посредством истощения их сил блокадой, которая поддерживалась бы на Западе сильнейшими флотами союзников, а на Востоке русской армией. На севере, правда, еще оставался выход из этого кольца – нейтральная Скандинавия. Отсюда Германия могла ввозить некоторое количество жизненных припасов. Но вскоре Антанта начала контролировать ввоз сырья и в Скандинавские страны. Впоследствии же, когда ожесточение достигло своего предела, блокада была попросту распространена и на эти страны.

Отрицательные стороны войны мною никогда не упускались из вида, но я все же не мог убедить себя в допустимости голодной блокады, даже когда мне указывали на всяческие жестокости врага, в особенности связанные с деятельностью немецких подлодок. Я должен отметить, что среди образованных англичан, а также морских офицеров встречались люди, которые во время самой войны и, несмотря на всеобщее возбуждение, сохраняли способность беспристрастного суждения. Их логическое чутье давало им возможность одинаковой мерой мерять и друга и врага. Но они были исключением из общего правила, и общественное мнение в высшей степени осуждало подобную беспристрастность.

При таких обстоятельствах можно было выступить с критикой «стратегии истощения» и ее главного вспомогательного средства – голодной блокады, только в том случае, если с чисто военно-научной стороны доказать, в какой незначительной степени эта стратегия в действительности соответствовала намеченной цели.

С точки зрения единства фронта союзников блокада, поскольку она захватывала также нейтральные государства, была гибельна не только для этих стран, но также и для некоторых союзников. Это в особенности было верно в отношении России, которая в такой же мере была отрезана от всяких связей с промышленными странами Запада, как и центральные державы. В начале войны Россия получала различные промышленные фабрикаты, как-то: сельскохозяйственные и другие машины, локомотивы, рельсы, одежду и т. п. через Скандинавию. Это, конечно, должно было прекратиться после расширения блокады; оставался единственный путь через Северный Ледовитый океан, если не считать бесконечно длинную и дорогую по стоимости транспорта Сибирскую железную дорогу, к тому же заваленную местными грузами. Всякий, кто внимательно следил за развитием положения, мог заметить, что направленная против центральных государств дальняя блокада одновременно подтачивала силы России. Эта страна уже в начале войны испытывала большой недостаток в главнейших видах промышленной продукции.

Почти в таком же положении была и Италия, где даже военная промышленность, железные дороги и многие отрасли производства испытывали острую нужду в каменном угле, нефти и других сортах топлива.

Из всех союзных держав одна Англия была в состоянии, благодаря своим морским сообщениям, спокойно выдержать многолетнюю войну. Отстраняя основной принцип всякой стратегии, требующий сосредоточения всех сил для быстрого достижения цели, она поступала эгоистически и ошибочно.

Политика Англии служила главным препятствием для единства фронта союзников, и я решился изложить мой взгляд на недостаток пассивной дальней блокады английскому Адмиралтейству, а также русскому Морскому Генеральному штабу. Первым требованием противоположной, активной стратегии я считал объединение морского фронта союзников, а для этого необходимо было, чтобы английский флот или часть его продвинула сферу своей деятельности вплоть до Балтийского моря.

В 1915 году русская армия пришла в полное расстройство в Галиции, главным образом, из-за недостатка артиллерии и военного снаряжения. Следовало опасаться, что то же самое может легко повториться в ближайшую весну или летом на севере, где немецкий флот поддерживал левый фланг своей армии. Нужно было поэтому обратить внимание союзников и, прежде всего, Англии, которая обладала наиболее сильным флотом, на громадное значение экспедиции в Балтийское море. Мою точку зрения я изложил Русину, но он отнесся к ней сначала крайне скептически. Главной целью его поездки было склонить Англию отрядить более крупные силы для охраны против немецких крейсеров и подлодок северного пути на Мурман и в Белое море. Операции в Балтийском море он считал исключительно рискованным предприятием, которые к тому же не могли бы обойтись без деятельного участия русского флота. Подобно другим стратегам всех времен и народов, почтенный адмирал желал выиграть войну, не пуская в дело собственный флот, и надеялся, что это ему удастся. По его мнению, русские линейные корабли не должны были выходить из Финского залива и ни в коем случае не ввязываться в бой с противником в открытом море.

Офицеры, сопровождавшие адмирала, присоединились, однако, к моим взглядам, и он в конце концов перед своим отъездом во Францию поручил мне составить докладную записку с изложением моей точки зрения и разузнать настроение Адмиралтейства для дальнейших переговоров. Работа эта заняла у меня около двух недель, и в течение этого времени я несколько раз имел доступ к главным деятелям Адмиралтейства. Так, например, я был принят первым морским лордом