Ржавый гвоздь - [40]

пытаясь запомнить карточки для игры на следующий раз, пока мы с Саймоном очищали сметану с кухонного пола и собирали огуречные семечки, застрявшие между плитками.

– Она просто сжала огурец, и семечки разлетелись во все стороны! Он даже не был очищенным! – всё повторял Саймон, в голосе слышались изумление и неслабый такой испуг.

А наша парочка дуралеев? Продолжали изображать любовь со своими Верзилой и

Буферами. Они на самом деле выставлялись друг перед другом. Я никогда не видела ничего подобного. Мне хотелось отвести взгляд, я чувствовала, что должна смотреть в сторону, но не могла. Мы с Саймоном стояли там, все в семечках, и наблюдали за соревнованием по обжимашкам. Софию прижал к стене её Верзила, и сразу Мисс Буфера тоже оказалась прижата к стенке. Затем она устроила Нилу импровизированный танец на коленях, София проделала то же самое с Верзилой.

– Такое ощущение, что мы на вечеринке свингеров, – прошептал Саймон, когда мимо пролетела туфля, скинутая Кроликом из Плэйбоя.

– Или на Рестлмании29, – прошептала я, когда вторая туфля полетела в другую сторону.

Уверена, София заметила, что Мисс Буфера осталась без обуви.

Когда стенания уже стали заглушать болтовню Мими, настало время поставить точку на сегодняшнем вечере. И потом больше никогда о нём не вспоминать.

Сердито поглядывая друг на друга, Нил и София вышли вместе, их горячие спутники держались рядом. Райан нёс Мими к холмоподъёмнику, обещая вернуться за своими вещами на следующий день.

– Нужно доставить её домой, прежде чем её стошнит, – сказал он, качая головой. – Больше никаких коктейлей.

Пока они ехали в гору, можно было расслышать доносящиеся до нас обрывки ругани Нила и Софии, непрерывно спорящих всю дорогу к машинам.

Мы вошли обратно в дом, взглянув на доску для рисования. Которая теперь была украшена фаллическими образами, сувенирами от Верзилы Зака.

– Я люблю наших друзей, но… – начал Саймон.

– Какого чёрта они наши друзья? – закончила я, и он кивнул.

Печально посмеиваясь, Саймон повернулся к рисунку, которым закончилась игра.

– Синица в руках. Как это мы не догадались?

– Потому что она нарисовала самолёт с губкой, вместо кабины пилота, – я вздохнула. –

Пойдём в кровать?

– О да, – ответил Саймон. Когда мы поднялись в спальню, он помог мне расстегнуть платье. – Она всё ещё любит его, ведь так?

– Конечно, любит, – ответила я. Моё платье упало на пол, и я забралась в постель в нижнем белье. У меня закрывались глаза, но это не помешало мне понаблюдать, как разделся Саймон.

– Ты включил будильник? – спросила я.

– Завтра воскресенье. Зачем нам будильник? – ответил он, снимая покрывало со своей части кровати.

29 прим. – самое крупное и старое шоу в мире в истории реслинга

– Я должна поработать несколько часов утром. Мы встречаемся с Моникой в кафе ниже по улице.

– Малыш, – он покачал головой, прежде чем выключить свет. После того, как завёл будильник. – Ты слишком много работаешь.

– Дела-дела! Если я поработаю завтра, то у меня будет больше свободного времени по вечерам на неделе. Всё нормально. Ты будешь спать, а к тому времени, как проснёшься, я уже буду дома. Мы сможем покататься.

– Я не об этом. Просто мне кажется, что ты работаешь чересчур много, тебе нужно слегка притормозить, – пробормотал Саймон, притягивая меня ближе к себе.

– Всё нормализуется после праздников, вот увидишь. К тому же, я сейчас главная, и у меня, вроде как, нет другого выбора, – напомнила я ему.

– Знаю, просто... Я понимаю, – сказал он, целуя меня в макушку.

В ответ я оставила поцелуй на его груди.

– Всё обязательно придёт в норму, клянусь Губкой Бобом Птичьи Руки.

Через секунду кровать сотряслась от смеха. А уже через несколько минут тряслась по другой причине.

Эх, сон явно переоценивают. Оседлать Долбёжника – вот что бесценно.

• • •

Неделя перед Днём Благодарения началась нормально. На следующее утро после вечера игр я оставила спящего Саймона в постели, пока сама отправилась поработать несколько часов. Затем вернулась домой, и мы с Саймоном ели голые слойки прямо в постели. Или правильнее сказать, голые ели слойки в постели с Саймоном? Как бы то ни было, это был лучший момент за всю неделю.

Поскольку у Саймона не было семьи, с которой можно праздновать, он всегда отправлялся работать на День Благодарения и Рождество. Я надеялась, что в этом году он примет предложение от моей семьи провести День Благодарения вместе, но Саймон оказался не совсем готов к этому.

Он встречался с моей роднёй несколько раз, и, уму непостижимо, но я никогда не видела

Саймона таким нервным, каким он был на первой встрече. Знакомство с родителями –

важный шаг в любых отношениях, но Саймон никогда ни с кем не встречался достаточно долго, так что у него не было подобного опыта. Правда, он полностью расположил их к себе. Он искусно флиртовал с моей мамой, покорил отца историями о гонках Формулы-1,

на которых Саймон бывал в течение многих лет, и теперь он с нетерпением ждал возможности провести с ними время, раз уж они приехали в Сан-Франциско. Но вот прийти на праздничный обед в дом, где соберутся все мои родственники?

– Я просто не могу. Может, на следующий год, – пояснил Саймон, пока я передавала ему сложенные носки. Он бросил их в чемодан и подошёл к шкафу, чтобы захватить несколько свитеров. – Они же не расстроятся, да? Просто, в это время года я всегда в отъезде, такая уж у меня работа.