Ржавчина в крови - [3]
Портье в здании, где жила Эвелин Уоллес, пропустил меня, не задавая вопросов. Может, узнал. Скорее, просто спутал с кем-то. Я вошёл в лифт, отряхнув с плаща воду и, прежде чем позвонить в дверь, вытер ноги о коврик. Я не видел Эвелин почти год, сердце у меня колотилось.
Последний раз мы встречались, когда она отмечала свой день рождения, в начале мая прошлого года. Ей исполнилось тридцать восемь лет, но выглядела она поистине великолепно. Потом мы перезванивались пару раз, она рассказала о печальных последствиях своего второго развода, а я сообщил, что скоро начну съёмки нового фильма Ромео и Джульетта, заметив, что непременно буду иметь её в виду для какой-нибудь роли. Мне всегда казалось, будто от Эвелин исходит благоухание роз, отчего голова идёт кругом.
А тут вдруг у меня возникла зевота. Когда дверь открылась, я стиснул зубы и растянул губы в улыбке; Эвелин протянула мне навстречу руки, и я слегка сжал их в своих ладонях.
— Oh ту God, Ferruccio![4] — воскликнула она со своим изысканным английским произношением.
Что я тут делаю?
— May I come in, Evelyn, dear?..[5] Насквозь промок, — прибавил я, не ожидая ответа, и шагнул внутрь.
Эвелин прикрыла дверь, сняла с меня плащ и, смеясь, повесила его на ручку шкафа. Потом взяла меня под руку и внимательно оглядела с головы до ног своими зелёно-изумрудными глазами, шевеля при этом губами, словно отмечая про себя, что изменилось в моём облике с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я тоже смотрел на неё, но не смог обнаружить никаких перемен, красота её оставалась неизменной.
— Ох, — произнесла Эвелин.
Вот в чём дело: волосы. Я укоротил их. И так лучше, это молодит меня.
Я проследовал за нею в гостиную, стараясь не споткнуться о ковры. Они почти полностью покрывали паркетный пол, на мгновение отвлекая внимание любого, кто посмотрит, своим геометрическим рисунком. Я опустился в кресло, в которое усаживался и прежде при каждом визите, и жестом попросил её не льстить мне.
— I′т not flattering уои![6] — заверила меня Эвелин, открывая шкафчик-бар и доставая из него пузатую, уже почти пустую бутылку виски. Она разлила его в два бокала и один протянула мне.
Я согласился. Нет, если подумать, и в самом деле ничего лестного в её замечании нет — сказать мне, что выгляжу моложе, означало напомнить: в свои сорок три года я должен смириться с мыслью, что уже не молод. Я пожал плечами, пригубил виски и, встретив ласковый взгляд Эвелин, тут же улыбнулся.
Она облокотилась на ручку занимавшего треть комнаты дивана кремового цвета и протянула бокал в мою сторону:
— Cheers[7].
Я поднялся, чтобы чокнуться с ней, и в этот момент заметил наконец стол, сервированный у окна и сияющий роскошным серебром. Я узнал особый сервиз, который извлекался на свет только по важным случаям. Эвелин ждала кого-то?
Она призналась, что ожидает одного поклонника, очередного воздыхателя, актёра, тоже, как и я, уже на пятом десятке.
— Is he rich?[8] — пошутил я.
— Of course[9], — ответила она, поддержав игру. Очень богат.
Я с деланым сожалением хлопнул себя рукой по лбу. Не знаю, почему мне захотелось добавить в шутку, будто предпочитаю нищих почитателей, возможно, тем самым я невольно признал свою вину, что явился в неподходящий момент.
Так или иначе, Эвелин опередила меня. Если захочу остаться, пожалуйста, тем более что ужин предполагался не романтический. Они с Питером все равно не останутся наедине: в соседней комнате занимается Лавиния, которая будет ужинать с нами.
Так я вспомнил о Лавинии, дочери, которая родилась у Эвелин в первом браке с Джоном Олифэнтом, тем самым актером, который играл Лаэрта в моём Гамлете в Лондоне. Заслужив похвалу критики, он стал сниматься на телевидении, а потом сбежал в Бразилию с какой-то молоденькой актрисой из теленовелл. Удар для меня, потому что я считал его одним из самых многообещающих актёров на английском небосклоне и собирался снова пригласить для съёмок. И очень тяжёлый удар для Эвелин, которая осталась одна с маленьким ребёнком на руках, разрываясь между двумя приятными необходимостями — выходить на сцену и быть матерью.
— But tell те, why you're here Ferruccio[10],— обратилась она ко мне, пробуждая от воспоминаний. Что я делаю в Лондоне?
Я напомнил о наших телефонных разговорах и объяснил, что наконец-то моя мечта о Ромео и Джульетте обрела статус конкретного проекта и не позднее, чем этим летом, превратится в реальность. Я приехал в Лондон, чтобы провести кастинг и даже, наверное, скрестив пальцы, уже нашёл Ромео.
— And Juliet?[11] — спросила она. Как ты её себе представляешь?
Я положил ногу на ногу, задумавшись. Я не знал, что ответить, у меня не было ни малейшего представления о том, какой она должна быть, даже никакого примера для начала, чтобы так сразу и описать её. У моей Джульетты волосы могли быть любого цвета, глаза любой формы и величины. Во время собеседования я никогда не делал свой выбор, исходя только из внешней красоты, безусловно изначальной. Я полагался на свою интуицию. И если бы Джульетта переступила порог комнаты, где проводится кастинг, и предстала бы передо мной, я не сомневался, что узнаю её.
Ирен, археолог по профессии, даже представить себе не могла, что обычная командировка изменит ее жизнь. Ей удалось найти тайник, который в течение нескольких веков пролежал на самом видном месте. Дальше – больше. В ее руки попадает древняя рукопись, в которой зашифрованы места, где возможно спрятаны сокровища. Сумев разгадать некоторые из них, они вместе со своей институтской подругой Верой отправляются в путешествие на их поиски. А любовь? Любовь – это желание жить и находить все самое лучшее в самой жизни!
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.