Ржа - [42]

— Ты любишь якуток, — сухо сказал старик.

Леша Ильгэсиров даже вздрогнул. А дед сдержанно продолжил:

— Красивыми эвенками всегда считались те, у кого лицо вытянутое, а подбородок острый и выступает вперед. Кожа белая, без румянца. И волосы светлые — это редко бывает у эвенов и потому ценится. А у якуток волосы всегда черные. Ну, еще рыжие есть, немного.

— Но ведь это некрасиво… — пробормотал уязвленный и нечистокровный эвен Ильгэсиров.

— Это очень красиво. — твердо сказал дед Слепцов. — А русским нравится, что у их женщин большие носы. И большие глаза. И разноцветные волосы. Им эвенки кажутся страшными. А еще русские, как и ты, любят большую грудь. Они вообще все большое любят, как я понимаю. Потому и не смешиваются народы — каждому свое.

— Вы, Тит Пантелеевич, конечно, правы, — вежливо и упрямо забурчал Ильгэсиров. — В ваше время, может, и красивым считалось, когда подбородок вперед и лицо бледное. А сейчас никто из моих знакомых на такую и не посмотрит.

— Это здесь… — вздохнул старик. — А приезжай в Сайылык или тем более село поменьше… Хотя ты прав тоже. Сейчас люди любят то, что видят по телевизору. А там только русские и якутки.

— Это плохо… — протянул Леша.

— Это хорошо, — убежденно кивнул Слепцов. — Чтобы тебя часто показывали по телевизору, нужно жить в городе. А если мы переедем в города, от нас ничего не останется. Наше дело — жить в селах, в тундре, охотиться и пасти оленей.

Он помолчал еще, а потом поднялся нервозно. Разговор задел его за живое. Старый Тит Слепцов еще сам толком не понял, почему вдруг обеспокоился тем, о чем сейчас шла речь, но он добавил неожиданно для себя самого:

— Да, ты прав. Ты точно прав. Я заберу Спирю отсюда.

Как только они поняли, что происходит, в дело пошли сюрикены — впервые за все время, что индейцы носили с собой эти заточенные железные цветки.

Десятиклассники попытались прижать индейцев — Спирю, Алешку и Дуди — к стене длинного двухэтажного дома. Рослые и страшные, они втроем подходили с трех сторон, — наверное, выследили, пока воины, в свою очередь, выслеживали Пуньку с ее потомством. Спиря не думал: он увидел врага и тут же вынул из кармана оружие. Металл свистнул в воздухе, блеснул неясно, и железный цветок отскочил от толстой ткани школьного кителя. Прыгун отшатнулся, схватившись за плечо.

— Ах, ты! — пораженно выдохнул он.

И нагнулся, чтобы поднять индейское оружие с асфальта.

— Атака! — крикнул Алешка неожиданно тонким голосом, ему было страшно. — Атака! Еще атака!

Двор наполнился тихим свистом и звоном. Кладбищенские цветы один за другим чиркали воздух по направлению к десятиклассникам. После первого попадания несколько сюрикенов пролетели мимо как что-то смутное, непонятное. Парни завертели головами недоуменно, пытаясь понять, что в них бросают дети. Прыгун расширенными глазами смотрел на железную звезду, которая ударила его.

— А-ай! — это еще один цветок ударился в его плечо рядом с шеей и тоже отскочил.

— Что это? — спросил один из его спутников и вдруг дернулся, схватившись за щеку, — металлический лепесток порезал ему лицо.

— Вы с ума сошли! — заорал Прыгун. — Стойте! Мы хотим поговорить!

— Еще атака! Еще! — кричал Алешка.

Враги сжались на асфальте в трех десятках шагов, присели на корточки, закрыли головы куртками, но при этом порывались вскочить и броситься на воинов у длинной стены.

— Кончились! — крикнул Спиря.

И Алешка понял, что у метательного чудо-оружия с могильных оград есть огромный минус — они быстро заканчивались. Он крикнул:

— Уходим!

И когда его бойцы побежали вдоль стены к дороге, он задержался на пару секунд и метнул в поднимающихся врагов два последних цветка. Обернувшись на бегу, Алешка заметил, как один из десятиклассников медленно падает вперед, закрыв лицо ладонью, а два других вскакивают во весь рост и взмахивают руками. Он изо всех сил рванулся вперед — за Дуди и Спирей. И что-то со звоном покатилось перед ним по асфальту, а потом что-то больно и тяжело стукнуло в ляжку сзади — словно ткнули зубилом. А еще он слышал, как ему в спину кричали матерно.

Дуди споткнулся в самом начале, когда индейцы были полны страха и поэтому не остановились. Черноголовая фигурка кувыркнулась в пыль и осталась лежать. Алешка и Спиря обернулись только через несколько шагов. Они видели, как их мелкий соплеменник пытается встать и как мимо него пробегают враги: им нужны были старшие индейцы. Поэтому не остановились. Крутнулись только на бегу. И даже не крикнули ничего своему шаману, которого подстерег дух неудачи. Оба они, Спиря и Алешка, были проворны и легки, как подобает настоящим воинам. Не успели еще их гортани заболеть от долгого быстрого бега, как они сбросили с себя погоню. Повиляли во дворах, чтобы запутать преследователей. Залегли в опилках между сваями одного из длинных домов, отплевываясь тягучей слюной. Смотрели друг на друга настороженно.

— Пойдем? — спросил Алешка через несколько минут.

Спиря сосредоточенно кивнул.

Они встали, и вождь охнул. Снова сел и, вывернув ногу коленом в сторону, стал осматривать правое бедро. На штанине, повыше подколенной впадины, виднелся разрез длиной сантиметра три. Под ним сочилась тихонько кровь — индейский сюрикен поразил своего же хозяина. Бросок десятиклассника был сильным, и потому лепесток могильного цветка пробил одежду.