Ржа - [12]

— Если его выбрали все, он не имеет права отказаться, — однозначно сформулировал Алешка суть выборов главного индейца.

— Я говорю: если кто-то другой не согласится, что выбрали именно этого вождя, — продолжал настаивать Дима, невозмутимо глядя темными щелочками глаз над толстыми румяными щеками.

— А… — понял Алешка, — согласиться должны все! Все ведь обязаны слушаться вождя и делать, как он скажет.

— Вождь всегда во всем виноват, сгущенку пьет последним и обязан думать за все племя? — спросил ехидно Пашка.

— Да! — радостно кивнул Алешка.

Наконец-то его поняли.

— И он не может взять себе лучший лук и не может отказаться, если выбрали вождем? — спросил снова Пашка.

— Да! — опять кивнул Алешка.

Он думал, что теперь, когда власть над племенем дает мало преимуществ, можно будет наконец спокойно приступить к обсуждению кандидатур.

— Тогда я предлагаю, чтобы вождем был ты!!! — радостно рявкнул Пашка и подпрыгнул от удовольствия. — Кто за?!! Поднимите руки!

Руки потянулись к дощатому потолку вигвама.

— А… — сказал растерянно Алешка, — я не…

— Дуди! Подними руку! — крикнул Пашка.

Дуди судорожно схлопнул уставшие челюсти, открыл глаза, посмотрел на окружающих радостным взором и поднял чумазую ладошку над головой.

— Тебя все выбрали, — сказал Пашка, давясь хихиканьем. — Ты наш вождь! Ты не имеешь права пить сгущенку первым и не можешь отказаться быть вождем!

— Хорошо! — принял вызов Алешка. — А вы все должны меня слушаться!

— Будем! Будем слушаться… — пробормотал Пашка, вытаскивая из кармана курточки банку сгущенки. — Будем… Будем…

Лица индейцев выражали согласие с происходящим. Теперь они были настоящим племенем — у них был вождь.

Впрочем, сгущенки вождю они оставили вполне достаточно. Дуди ведь все равно не пил.

7

Под руководством вождя предстояло наконец начать делать что-нибудь целенаправленное и героическое. До этого все занятия племени ограничивались поеданием зассыхи и болотных трав, стрельбой из лука по нарисованной мишени и распитием сгущенного молока, которое они таскали из дома или воровали в магазине. Эти приятные вещи, конечно, могли продолжаться бесконечно, но индейцу нужно совершать подвиги. Разве кто-нибудь видел в кино, чтобы индейцы не совершали подвигов? В этом плане индейцы даже превосходят военных. Потому что встречаются фильмы, в которых военные вообще ничего не совершают, а только ходят и разговаривают. А уж если на экране появился индеец, то он, не успев сказать и пару слов, сразу приступает к свершениям. Такова индейская природа, что тут поделаешь…

И конечно, первым героическим мероприятием, которое запланировал Алешка, был поход. Вообще, в их поселке среди семейных людей летом было принято ходить «в походы». Для этого были нужны: маринованная с луком оленина в трехлитровой банке с капроновой крышкой, водка, немного картошки, спички и резиновые сапоги. Большинство семей уходили от поселка в тундру на несколько сотен метров, усаживались где посуше, разводили костер, жарили шашлыки и выпивали. Некоторые, самые молодые и активные, ходили «в поход на сопку». То есть брали все вышеперечисленное и занимались тем же самым на сотню метров выше по склону. Такие «походы» ввиду их принципиальной негероичности даже не рассматривались индейцами.

В поход решено было отправиться «через Депутатку».

Депутатка — это была река. Ее название казалось настолько привычным, что никто не задавался вопросом, откуда оно взялось. Также их не интересовали ни происхождение, ни внешний вид этой реки. Она пахла ржавым канализационным люком и несла свои неглубокие и непрозрачные рыже-коричневые воды откуда-то из-за поселка, протекала через местную промышленную свалку и куда-то утекала. Неважно — куда. Взрослые говорили, что когда-то в ней водилась рыба, но потом на реке поставили «приборы», чтобы делать золото. И вода испортилась. Подходить к реке, переходить через нее, смотреть на нее, дышать рядом с ней — категорически запрещалось всем детям поселка.

Сбор был назначен утром в вигваме. Каждому было велено взять с собой что-нибудь съедобное, потому что поход обещал быть долгим и опасным.

— А зачем мы туда идем? — спросили индейцы вождя.

— Не знаю, — глубокомысленно ответил Алешка. — Какой интерес идти, если знаешь, зачем идешь! Вот мы пойдем и что-нибудь найдем. В этом самое интересное.

Запасенный провиант отличался разнообразием. Сам Алешка трезвомысляще взял из дома полбуханки белого хлеба, Пашка — привычную банку сгущенки, толстый Дима — ломоть копченой колбасы, Коля — горсть клубничных карамелек, а Спиря — почему-то разрезанный пополам свежий огурец.

— Почему он разрезан? — спросили Спирю

— В карман не влезал, — объяснил он.

Дуди принес банку маринованных кальмаров.

На краю поселка они встретили Капусту. Это был Алешкин одноклассник — смешной неопрятный мальчишка, с вечно сопливым носом и назойливым характером. Он был противным, и никто не хотел с ним дружить.

— Вы куда? — спросил Капуста толпу индейцев, томясь бездельем и одиночеством.

— Никуда, — гордо ответили ему индейцы. — И тебя не возьмем.

Оставив за спиной заинтригованного Капусту, они пересекли главную и единственную здесь транспортную артерию — широкую пыльную грунтовку — и углубились в зеленую тундру. Они шли по направлению к гряде высоких мрачных сопок на краю долины, где текла вонючая Депутатка. По пути некоторые пытались собирать ягоды и гуськин лук, но это настолько замедляло движение группы, что разозлившийся вождь запретил вообще что-либо есть. Члены племени повиновались, и только один Пашка срывал попадающиеся по пути ягодки и клал в карман.