Рыжие волосы, зеленые глаза - [109]

Джордано Сачердоте ответил ему с улыбкой:

— Проверка еще не закончилась. Прежде чем мы доберемся до входных дверей, охрана будет знать, у кого из нас камни в почках, а у кого пошаливает печень.

Андреа Сориа и Маттео Спада были потрясены не меньше. Доктор Спада год назад оставил больницу в Форли и частную практику в Модене, чтобы целиком посвятить себя новой команде «Блю скай». В пятьдесят лет он наконец нашел способ соединить оба своих страстных увлечения: медицину и автоспорт.

Петер ждал их на ступеньках у подножия лестницы. Мистраль первым протянул ему руку.

— Не каждый день выпадает честь приветствовать у себя чемпиона мира в «Формуле-1», — сказал Штраус.

— Если бы не «Блю скай», у меня бы ничего не вышло, — сдержанно ответил гонщик.

— Я считаю, что решающую роль играет человек, а не машина, — с рыцарским великодушием возразил финансист.

Для чемпиона это был действительно незабываемый вечер. Волшебная атмосфера виллы очаровала его. Это была его вторая встреча с Петером Штраусом: первая произошла в ноябре в Рэмзгейте, когда прессе была представлена новая гоночная машина «Блю скай», настоящая жемчужина, спроектированная и изготовленная в рекордно короткие сроки с применением новейших технологий при практически неограниченном финансировании. На презентацию собрались журналисты со всего мира, все восхищались голубым «болидом».

Была там и Дженни Кинкейд.

— Время придает еще больше блеска твоей красоте, — приветствовал ее Мистраль.

Дженни взглянула на него с удивленной улыбкой:

— Для тебя это время тоже не прошло даром. Пообтершись в высшем свете, ты даже научился искусству лести, — сказала она насмешливо.

Мистраль торжествовал. Он подписал сказочный контракт с Петером Штраусом, и теперь наконец у него была исключительная по качествам машина.

— Что ты делаешь сегодня вечером? — спросил он, вспомнив дни, проведенные ими вместе в Биаррице.

— Пишу статью о новой «Блю скай» и о ее пилоте.

— А потом? — не отставал он.

— Предвкушаю спокойную ночь и глубокий, восстанавливающий силы сон.

Мистраль переживал блаженные минуты торжества и не желал сдаваться без боя.

— Скажи, когда и где мы можем встретиться? Я за тобой заеду.

— По окончании работы я пойду домой, где меня ждет муж. И ночь я проведу с ним. Я вышла замуж, Мистраль, и очень счастлива.

Он воспринял удар стойко и мужественно.

— Я тоже побывал в браке.

— Знаю. Но вы расстались. У тебя уже есть другая женщина?

— Я свободен, как ветер, и, наверное, это надолго. — Он обнял ее, и она покраснела. Они расстались друзьями.

Теперь, вновь встретившись с Петером Штраусом, Мистраль вспомнил, как столкнулся с ним на заводском дворе в Маранелло. Вспомнил он и о таинственной прекрасной незнакомке в желтом, сопровождавшей его тогда. Финансист казался спокойным и довольным жизнью. А сейчас, год спустя после их встречи в Англии, он как будто даже помолодел. Может быть, благодаря стараниям этой таинственной незнакомки?

Позже, во время прогулки по саду в обществе Джордано, Мистраль попытался кое-что разузнать.

— А что, Штраус один живет в этом очарованном замке? — спросил он.

Джордано остановился на несколько секунд, пристально глядя в глаза Мистралю и не говоря ни слова.

— Что касается Штрауса, тебе надо усвоить одну простую вещь: он очень ревниво охраняет от посторонних свою личную жизнь. И я уверен, он бы страшно разгневался, если бы я рассказал тебе даже то немногое, что мне известно, — предупредил он друга.

Мистраль не собирался сдаваться без борьбы.

— Помнишь тот вечер, когда Флоретта Руссель организовала нам встречу в Париже, в «Серебряной башне»? — спросил он.

— Куда ты клонишь? — подозрительно прищурился Джордано.

— Мы с тобой познакомились гораздо раньше, в твоем агентстве в Милане, — напомнил Мистраль.

— Верно, — согласился Джордано.

— Я приходил к тебе, чтобы расспросить об одной девушке, о Марии Гвиди.

— Это я тоже помню, но только потому, что у тебя одно из тех лиц, которые не забываются. Ты тогда работал механиком, — уточнил Джордано, стараясь убедить друга, что прекрасно помнит тот далекий эпизод.

— Ты мне сказал, что Мария мне приснилась и что лучше бы мне ее забыть. Я был очень разочарован, но у меня осталось стойкое впечатление, что ты что-то знаешь, просто не хочешь мне говорить.

— Почему же ты спрашиваешь меня об этом только теперь?

— Действительно было что-то такое, о чем ты умолчал?

— Нет. Я сказал тебе все, что знал, то есть ничего. А что? Эта девушка была тебе так дорога?

— Теперь уже трудно сказать. Может быть, она и вправду мне приснилась. Наверное, это была единственная девушка, в которую я был влюблен по-настоящему. Это была чистая, невинная любовь. Так любят только в восемнадцать лет.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, и меня приятно удивляет, что наш твердокаменный чемпион, оказывается, не лишен романтики. Но только, ради бога, никому об этом не рассказывай. Из этого можно сшить историю, которая погубит твою репутацию, — пошутил менеджер.

Кто-то шел им навстречу. Джордано тут же сменил тему и заговорил о моторах.

Это была великолепная ночь, и Мистраль задержался в саду, чтобы полюбоваться красотой лунного света. Он поднял голову к фасаду виллы. Тут и там светилось несколько окон. В обрамлении изящной арочной лоджии с витыми колоннами он заметил женскую фигуру, обращенную к нему лицом. Она была полускрыта в тени, и он мог лишь гадать, та ли это дама в желтом, которую он мельком видел в Маранелло.