Рыжие братья - [12]

Брендон решил вернуться в Пренстоун и написал о своем намерении миссис Пендин. Вышло, однако, так, что письмо это скрестилось в дороге с другим, из которого Марк узнал, что Дженни Пендин оставила Пренстоун и переехала жить к дяде Бендиго Редмэйнесу на берег моря в Кроу-Нест. Вдова писала:

«Дядя пригласил меня к себе, и я очень ему благодарна за это. Пишу вам для того, чтобы сказать, что вчера дядя получил письмо от своего брата Роберта. Я советовала ему сейчас же переслать это письмо вам, но он отказался. Насколько я вижу, дядя Бендиго на стороне капитана Редмэйнеса. Конечно, я уверена, он не намерен совершать ничего незаконного, но он убежден, что мы ничего не знаем о настоящих обстоятельствах этой ужасной драмы. Катер из Кроу-Нест будет ждать в Кинсвир-Ферри поезда, приходящего завтра в два часа, и я надеюсь, что увижу вас через несколько часов».

Письмо кончалось выражением благодарности и сожалениями, что отпуск Марка испорчен происшедшей трагедией.

Тотчас же мысли Марка направились к красивой вдове, и на время сыщик забыл важность полученного письма. Ожидание близкой встречи наполняло его сладким и необыкновенным волнением. Он немедленно отправил телеграмму с извещением, что приедет поездом в два часа. Только после этого мысль вернулась к письму Роберта Редмэйнеса. Брендон задумался.

— Брат всегда брат, — размышлял он, — и уединенный дом на морском берегу может служить очень хорошим убежищем для преступника.

Глава 4 Улика

Моторная лодка ждала в Кинсвир-Ферри, когда Марк Брендон сошел с поезда. Марк с берега заметил, что лодкой управляет всего один матрос, но когда поднялся по мостикам, внутри лодки увидел пассажира; сердце его сильно забилось: в сидевшей на скамье женщине он узнал Дженни Пендин.

Она была в трауре, и по усталому и окаменелому выражению ее лица Марк понял, что она потеряла всякую надежду. Сочувственно пожав вдове руку, он сказал, что писал ей в Пренстоун, но, узнав о письме Роберта Редмэйнеса, поспешил сюда; он просил рассказать подробнее о письмах, но вдова отказалась говорить:

— Мой дядя сам вам все расскажет. По-видимому, ваши предположения оказались правильны. Мой муж погиб от руки сумасшедшего маньяка.

— Я теперь переменил мнение, миссис Пендин, и такое предположение начинает казаться мне совершенно невероятным: не может потерявший разум человек так ловко скрываться от полицейского преследования. Вы знаете, откуда пришло письмо? Вы должны были мне дать немедленно.

— Я говорила дяде Бендиго.

— Он уверен, что письмо действительно от его брата?

— Конечно; сомнений быть не может. Письмо было отправлено из Плимута. Но, пожалуйста, не спрашивайте меня, мистер Брендон. Мне так тяжело обо всем этом думать.

— Надеюсь, вы вполне здоровы? — любезно осведомился он, — я знаю, что в первые дни вы держались с необыкновенным мужеством.

— Я живу, — ответила она, — но жизнь моя окончена.

— Не надо так думать. Позвольте повторить вам слова, которые мне самому помогли, когда умерла моя мать. Старый священник мне сказал тогда: «Думайте, чего хотела бы покойница, и старайтесь угодить ей». Это кажется не много, но это удивительно помогает.

Лодка быстро скользила по воде вдоль скалистого берега.

Тщетно подождав ответа, Марк продолжал:

— Вам нужно заняться чем-нибудь. Умственный и физический труд значительно облегчают душевные страдания.

— Это такой же наркотик, как вино или опиум, — устало ответила она. Нет, я буду нести до конца посланное мне испытание. На мне лежит долг перед мертвым.

— Вы мужественная женщина. Вы должны жить и своей жизнью давать счастье людям.

Впервые улыбка пробежала по ее губам, и на мгновение осветила прекрасное лицо.

— Вы очень добры и милы ко мне… Благодарю вас, — ответила она и круто переменила разговор, указав на сидевшего к ним спиной рулевого. — Вы обратили на него внимание?

— Нет.

— Он итальянец из Турина, и недавно в Англии. Но правда, он больше похож на грека, чем на итальянца? — на древнего грека, вы не находите? Он похож на классическую статую.

Дженни Пендин окликнула рулевого: «Дориа!». И матрос повернул к ней загорелое, красивое, гладко выбритое лицо. Марк привычным взглядом отметил живой и умный блеск черных, оттененных густыми ресницами, глаз.

— Он очень умен, — продолжала вдова, — и превосходно делает все, за то ни возьмется. Дядя Бендиго не нахвалится им и говорит, что он происходит из очень древней итальянской семьи…

Лодка замедлила ход и пристала к берегу. Дориа накинул мостки и помог миссис Пендин и Брендону выйти из лодки. Маленькая бухта была закрыта со всех сторон скалами и, казалось, не имела выхода. Но Дженни, быстро пройдя вперед, привела Брендона к высеченным в скалах ступеням. Поднявшись вслед за ней на порядочную высоту, — Марк насчитал двести ступеней, — сыщик очутился на ровной, усыпанной морским песком террасе, шириной пятьдесят-шестьдесят шагов. По обеим сторонам стояли и глядели в море две старинных медных пушки; посреди была разбита клумба, окруженная аккуратным забориком из морских раковин.

— Кто другой, кроме моряка, мог бы поселиться в таком месте? — произнес Брендон.

Человек средних лет приблизился к ним, держа под рукой подзорную трубу. Бендиго Редмэйнес был плотно сложен, широк в плечах и, действительно, походил на обветренного штормами морского волка. Он снял шляпу и открыл коротко остриженные, густые и щетинистые ярко-рыжие волосы, чуть светлее, чем его рыжая борода, и подернутые сединой бакенбарды; верхняя губа была выбрита и углы рта свисали вниз; из-под лохматых рыжих бровей мрачно глядели темные глаза.