Рыжая Соня и подземелье Пифона - [89]

А может, повлияло еще и то, что вместе с воинами вниз уходила и Пифия… Почти все в Логове боялись молодую колдунью из-за ее жестокости и из-за того, что она ни во что не ставила жизни других людей. Но и ни для кого не было секретом, насколько трепетно она относилась к себе и как старалась не ввязываться в опасные дела.

Как бы там ни было, но те, кто прежде радовался возможности остаться наверху и тем самым избежать опасности, теперь завидовали «неудачникам», которые неожиданно превратились в их глазах в «счастливчиков».

— При малейшей опасности бегите,— велела на прощание Разара.— Помните, что живой трус лучше мертвого храбреца. И еще одно не забывайте: я жду вас через две седмицы. Каждый лишний день ожидания покажется мне годом.

Она произнесла эти слова неожиданно мягко, впервые, возможно, пожалев о том, что у нее нет детей. Почему-то сейчас ей захотелось, чтобы у нее был сын, похожий на Вожака, умный, сильный, отважный… Ведь именно ему предстоит, опираясь на магию трона, завоевать для великой Гипербореи мир! Север же знал, что не вернется, и от этого ему вдруг стало как-то неловко. Словно он предал старого друга, хотя ничто не связывало его с владычицей, кроме проведенных в Логове лет. Однако, видимо, все было не гак просто, и внезапная грусть недвусмысленно напомнила ему об этом.

Он ничего не ответил на слова Волчицы, лишь коротко кивнул на прощание и направился к своим людям, которые горделиво поглядывали на тех, кто оставался наверху.

Вожак в последний раз окинул взглядом строй, проверяя, все ли в порядке, и дал сигнал трогаться. Люди развернулись и, вытянувшись в длинную цепочку, пошли к входу в подвал. На каждом воине, и на Пифии тоже, был надет тонкий, искусно сработанный вендийскими мастерами кольчужный костюм, закрывавший все тело от ступней до ладоней. Руки же и ноги защищали сапоги и перчатки, сшитые из жесткой акульей кожи с закрепленными поверху стальными пластинами. У многих на головах были стальные шлемы с поднятыми пока забралами. Одним словом, люди вроде бы могли теперь не опасаться зубастых обитателей подземелий…

За спиной у каждого возвышалась огромная торба, до отказа набитая водой и снедью. К тому же все несли по пять факелов. Вооружение составляли меч, кинжал, набор метательных игл и ножей и лук с приличным запасом стрел.

Вожак еще раз посмотрел на своих людей. Почти все если и не сгибались под тяжестью ноши, то двигались намного более медленно и неуклюже, чем обычно. Да еще доспехи… Какими бы тонкими они ни были, а все-таки весили немало. Он пошевелил плечами с неудовольствием отмечая, что и для него ноша слегка великовата. Что ни говори, а лишняя тяжесть могла сильно помешать, случись что непредвиденное. Однако Север понимал, что выбора у них нет, да и воды и запасов снеди постепенно станет намного меньше, а к концу похода их не должно остаться вовсе.

Наконец и он сделал первый шаг и поймал себя на мысли, как, должно быть, странно выглядит со стороны отряд вооруженных до зубов и нагруженных словно для дальнего похода людей, один за другим скрывающихся в подвале. Он усмехнулся — сторонних наблюдателей все равно быть не может! — и вслед за остальными скрылся за низкой дверью.

Знакомые ступени провели его в подвал, но ни на стенах, ни на потолке он не заметил инея. Вместо него гранитные блоки покрывал слой небрежно смытой копоти. Запах горелой плоти почти выветрился, так что здесь теперь вполне можно было дышать. Каким-то образом устроенный Халимой сквозняк больше походил на непрерывный ветер. Он дул и сейчас, овевая тела теплым потоком, явно говорившим, что несмотря на колдовство Пифии не все в недрах подземелий остыло. Изредка то одному, то другому из людей попадала в лицо горсть невесомого пепла. Едва ощутимо, но все-таки довольно противно несло гарью, и Северу все время хотелось чихать.

Так понемногу, ступенька за ступенькой, Вожак спустился в подвал и на миг остановился у люка, рядом с которым горели, как он знал, последние факелы.

Дальше идти предстояло в темноте. Колдуньи из Похиолы придумали странное приспособление в виде прозрачного нежно-голубого камня. Если прижать его ко лбу между глазами и чуть повыше бровей, то можно свободно видеть в темноте.

Правда, любой настоящий свет тогда мог ослепить… Но откуда ему под землей взяться? Тем из воинов, кто предпочитал шлемы, Гуднар вставил камни в доспехи. Остальным же, кто, как и Север, выбрали кольчужный головной убор, кузнец выковал стальные оголовья. Так что теперь участь слепцов им не грозила.

Вот и последняя ступенька. Шагнув с нее, Север услышал громкий скрип, словно под его ногами оказался плотно утоптанный снег. Он с изумлением взглянул на пол и увидел, что гранитные плиты посыпаны толстым слоем пепла, взбаламученного сотней ног. Резко запахло гарью, мелкая серая пыль висела в воздухе.

— Ап-чхи! — раздалось совсем рядом, и тут же, словно по команде, зачихали все.

Глаза Севера еще не привыкли к темноте, и он видел только неясные силуэты, судорожно вздрагивающие и размахивающие руками. Он тут же сообразил, что, топчась на месте и подпрыгивая, они поднимают в воздух все больше пепла.