Рыжая Соня и подземелье Пифона - [87]

Деревья не казались непомерно высокими, хотя свисавший с ветвей длинными серебристыми лохмотьями мох и толстые темно-коричневые чешуйки коры говорили об их почтенном возрасте. Однако несоответствие это выглядело странно гармоничным.

Охотники тоже производили несколько необычное впечатление. На картине Халима увидела двоих таких, хотя понимала, что их явно больше — просто остальные остались вне поля зрения. Более всего они напоминали колдунье… Грибы! Этакие маленькие, крепкие боровички в одночасье выскочившие после теплого весеннего дождика, с круглой шляпкой, достававшей до середины крепкой ножки.

Ни лань, что уже жарилась на вертеле, ни утварь, ни оружие не давали представления об истинном росте охотников, но отчего-то Пифия была твердо уверена, что они едва ли достанут макушками до пояса рослого человека. Они обладали слишком крупными головами, но в их лицах при этом не было даже намека на уродство, наоборот, черты были правильными, волевыми. Коренастые, крепкие тела в общем-то не казались слишком маленькими для больших голов. Короче, с одной стороны, они выглядели смешными уродцами, а с другой — внушали невольное уважение. По крайней мере, Кардо, едва взглянув на гобелен, заявил, что не прочь принять в свою команду этих маленьких силачей.

Однако Халима сразу решила: уроды, и свое невольное любопытство объясняла именно этим — нездоровым интересом всякого нормального, как она считала, человека к любому проявлению физических недостатков. Однако ей почему-то не давал покоя вопрос, который она то и дело задавала себе: кто эти… люди? Даже в мыслях она с трудом заставляла себя называть их людьми.

Пифия знала, что некогда мир населяла не только человеческая раса, были и другие ветви. Не составляло секрета и то, что каждая из них насчитывала несколько видов. Но о большеголовых коренастых коротышках гирканка никогда прежде не слышала, и теперь, сама не зная, почему, ломала голову над вопросом, кто же они. Просто уродцы или некий таинственный народ, существовавший в незапамятные времена и бесследно ныне исчезнувший?

Ответить она не могла даже приблизительно, но подолгу внимательно рассматривала гобелен, не в силах оторвать от него взгляда.

Сделав очередной глоток, колдунья обнаружила, что бокал опустел, и только это заставило ее оторваться от размышлений. Конечно, интересно узнать, кто эти два карлика, но есть дела и поважнее. К примеру, что понадобилось Страннику в подземельях Пифона? Не зря он потребовал, чтобы ни одна находка не ускользнула от нее. Значит, там есть что искать помимо трона Крови. Но что? Этого он не сказал, но она непременно узнает, когда нужная вещь обнаружится. Если обнаружится… Однако сейчас над этим тоже нет смысла голову ломать. А что же важно сейчас?

Север…

Она должна следить за ним и ни на мгновение не упускать из виду, а когда представится случай, совершить задуманное. Пифия рассуждала четко и по-деловому, словно и не испытывала к этому человеку никаких чувств. Как будто в нужное время ей предстояло просто нажать на некий потаенный рычаг, и все ее сокровенные мечты сбудутся сами собой.

Север… А что, собственно, ему понадобилось в подземелье?

Эта мысль впервые пришла в голову прекрасной колдунье. Она знала, что Вожак занимается только тем, что считает для себя важным, либо тем, что поручает ему Разара, когда приходит к выводу, что поручение по силам только ему. Однако во всем, что касалось подземелий Пифона, желание Севера опережало приказы владычицы. И почему-то никто никогда не обращал на это внимания. И вот теперь Халима впервые задумалась над тем, что нужно Вожаку в подземельях.

Казалось бы, он нашел себе женщину (при этой мысли лицо Пифии исказила болезненная гримаса) Нашел себе дело вне стен Логова, тем самым освободившись от всякого надзора и руководства Так зачем ему, рискуя жизнью, лезть под землю? Халима перебирала в уме все, что было ей известно, но ни одно из предположений не показалось ей разумным.

Итак, она могла с уверенностью утверждать лишь то, что Темный Властелин ищет в подземельях что-то, о чем даже говорить не желает, а главный его враг ищет что-то другое… Или то же самое? Или кто-то из них хочет просто помешать сопернику?

Халима тряхнула головой, и ее черные, как вечная ночь, волосы темным пламенем полыхнули в свете солнца.

Она задумчиво выглянула в окно, посмотрела на коснувшееся вершин деревьев светило и подумала о том, что в ее распоряжении осталась только ночь. Завтра в Усадьбу прибудет отряд из Логова, наверняка вместе с ним и Север с рыжей стервой. Еще одна, последняя, ночь уйдет на подготовку, а затем все кончится. Они спустятся под землю.

Впервые подумав о предстоящем походе как о чем-то реальном, Пифия вдруг поймала себя на том, что ее гложут сомнения: а она-то зачем туда лезет? Конечно, она еще может сказаться больной и остаться наверху, но сделает это или нет, с прежней, привычной жизнью ей придется расстаться окончательно и бесповоротно.

Впервые за долгое время она почувствовала себя неуверенно, и это сильно не понравилось ей. Обычно Халима умела предугадывать результат, просчитывая предстоящие действия на несколько шагов вперед не только за себя, но и за противников. Сейчас же, пытаясь представить, что ждет ее после возвращения, она впервые растерялась. Причем не от обилия догадок, а от полного их отсутствия. Ее внутренний голос молчал.