Рыжая Соня и кладовые тьмы - [79]

— Прости, милая. Ты, бесспорно, права,— мягко согласился он и обнял девушку за плечи, отчего гнев ее, как это нередко с ней случалось и прежде, немедленно улетучился.— И все-таки что сделано, то сделано,— повторил он.— Все мы так стремились вперед, что позволили одноглазым бандитам завлечь себя в ловушку,— грустно улыбнулся он.— Быть может, нам и впрямь суждено остаться здесь и умереть в этих стенах, так давай не станем отравлять себе остаток жизни.

Он говорил ласково и нежно, словно действительно прощался с любимой, и ее охватил невольный трепет.

— Конечно,— ответила она и прижалась к нему.

— Погодите прощаться,— ухмыльнулся маг. — Если куда-то можно войти, то по крайней мере один выход уже есть.

— Так, значит, ты сумеешь снять заклятье с входа? — встрепенулась девушка.

— Думаю, да. Хотя и не знаю, как скоро,— ответил маг.— Но в любом случае это лишь вопрос времени.

Соня мигом повеселела. Осознав, что трагический конец наступит еще не скоро, она почувствовала себя почти счастливой. Только теперь она позволила себе впервые осмотреться и увидела, что находятся они в совершенно круглом зале всего около сорока шагов в поперечнике.

— Такое ощущение, что мы и впрямь попали внутрь черепа,— пошутила она.

Несмотря на царившую вокруг варварскую роскошь убранство зала показалось девушке на удивление убогим.

Впрочем, вполне может статься, она уже насмотрелась в этом подземелье на золото, драгоценные камни, всевозможные украшения до такой степени, что богатства перестали восхищать ее.

Что же касается скульптур, то, как и повсюду, такие же статуи уродливых богов бестолково толпились вдоль стен, словно тоже попали сюда не совсем по своей воле и теперь искали, как выбраться.

У противоположной от входа стены высился знаменитый трон Крови, столько бед принесший миру, из-за которого в Похиоле и затеяли всю эту возню с подземельями. Соня еще раз посмотрела на него. Огромная алая капля с вырезанным на ней сиденьем — и больше ничего. Девушка почувствовала невольное отвращение к драгоценной реликвии и отвернулась.

— Вот она, настоящая Велиса,— сказал Хэлдир, подходя к расположенному в центре зала каменному подиуму в локоть высотой.

— Странно, что она стоит здесь, в окружении этих уродов,— заявила Соня.

— Быть может, ее не посмели тронуть? — предположил Север, останавливаясь рядом.

— Вряд ли,— возразил Хэлдир, и Стакул кивнул, соглашаясь.— Скорее уж, просто не сумели. Разве ты не чувствуешь исходящую от нее силу?

— Чувствую,— подтвердил Вожак. — И как раз это удивляет меня больше всего.

— Что именно?

— Как вообще она оказалась здесь, в мрачном логове некромантов?

Старец ничего не ответил, да и вряд ли кто-то мог ответить на этот вопрос теперь, через десятки веков после того, как это произошло. Север же вновь посмотрел на богиню, как две капли воды походившую на изваяние, совсем недавно стоявшее на берегу Огненной реки.

Только от настоящей Велисы исходило сияние, а от Ролы — жар нечистого пламени.

Вожак понимал, что перед ним всего лишь статуя, хотя и необыкновенная. И все-таки не мог взять в толк: что за странная игра воображения заставила скрыть богиню вероломства под личиной справедливости. А впрочем...

— Быть может, это святилище когда-то принадлежало светлым богам? — задумчиво спросил он.— И уже потом из него убрали все, что смогли и поставили снаружи?

— Если и так, то вряд ли мы об этом узнаем,— пожал плечами Хэлдир.— Да и что это дает нам?

— Ну, не знаю,— честно признался Вожак.— Просто хочу разобраться. Не люблю, когда мне что-то непонятно. Кому и зачем понадобилось устраивать святилище светлых богов в недрах катакомб глубоко под землей?

Соня не слышала, что ответил старец. Ей вообще весь этот разговор казался пустым.

Она шагнула к подиуму и осторожно коснулась статуи кончиками пальцев.

Изваяние было выполнено из неведомого металла белого, как снег, но с легким голубоватым оттенком. Оно и искрилось, как снег морозным зимним утром искрится в солнечных лучах. Только вот сюда никогда не заглядывал солнечный луч, а потоки мягкого света, только в первый миг показавшегося ослепительным, изливались изнутри.

Теперь-то, когда глаза привыкли к сиянию, девушка видела, что оно, скорее, ласкает взор и дарит уставшему телу отдохновение. Девушка не удержалась от искушения, погладила искрящееся тело, и сердце ее замерло, когда она почувствовала под ладонью уже не металл, а прохладную и гладкую, словно вода, поверхность.

— Какая красота,— прошептала Соня.

— И все-таки ее не посмели, тронуть,— сказал маг.

— Посмели,— спокойно возразил Север,— да не смогли.

Девушка еще раз посмотрела на статую богини, призывным жестом протянувшую к людям четыре руки. Верхняя пара почти сомкнутых рук, повернутых ладонями вверх, располагалась чуть повыше второй. Нижние же руки Велиса развела несколько шире, а ладони смотрели в пол (у того изваяния, что стояло на берегу, руки были поставлены наоборот). За спиной сверкали белоснежными перьями роскошные крылья. Соня осторожно обошла статую и, когда приблизилась к трону Крови, на миг перевела на него взгляд.

— А вот он, похоже, мог бы ответить на все наши вопросы,— уверенно произнесла она, указывая на лежавший на полу за троном скелет.— Что скажешь? — обратилась девушка к кузнецу, который уже успел обойти весь зал.