Рыжая с камерой: дневники военкора - [3]

Пройдя ближе к библиотеке имени Крупской, я заметила бойцов «Беркута», стоявших во внутреннем дворике. Ребята только что вернулись из зачумленного Киева. Все собравшиеся на площади люди в едином порыве стали скандировать «Беркут» — герой!» и «Молодцы», у меня по коже пробежали мурашки. Я вглядывалась в лица этих уставших, затравленных, но непокоренных ребят, и видела, как у некоторых в глазах блестели слезы... Еще вчера, в Киеве, они стояли фактически безоружные против обезумевшей толпы, готовой их растерзать за печенюшки Нуланд, а сегодня, в Донбассе, их встречают как героев.

На следующий день, 24 февраля, увидев информацию о стихийном митинге у ОГА, я отменила все дела и позвала с собой за компанию папу и Мишу Попова. Мы пришли к зданию одними из первых, народу собралось не так много. Всех волновало, что же будет дальше, что ждет Донбасс после того, как власть в Киеве перешла к хунте.

К нам спустилась какая-то «говорящая голова» (Шишацкий выходить к народу отказался) и повел в офис «Партии регионов». Кстати, среди неравнодушных дончан были и будущий Глава Республики Александр Захарченко, и министр иностранных дел Александр Кофман. Захарченко тогда запомнился мне своим видом — серьезный, молчаливый, в черном кожаном плаще и с сигаретой в руке.

Митинг в центре Донецка 1 марта, во время которого Павел Губарев был выбран народным губернатором, был уже многотысячным. По центральной улице Донецка — улице Артема — шли десятки тысяч людей, в едином порыве скандировавших «Россия!». Именно тогда на зданиях города стали массово появляться триколоры.

Проукраинское, оранжевое меньшинство в Донецке рисковало нарваться на неприятности, устраивая свои мероприятия у памятника Тарасу Шевченко, поэтому постепенно их шествия и акции сошли на «нет».

Протестные движения в Донецке с каждым днем набирали обороты. Здание областной администрации несколько раз брали штурмом, меняя украинский флаг на российский. В городе все четче стало прослеживаться двоевластие. Однако полноценно штурм правительственного здания удался лишь 6 апреля 2014 года. Согнанные для его охраны полицейские, в том числе и привезенные из других областей, расступились перед народом практически без столкновений — обошлось малой кровью. Активистами были захвачены также отделения милиции и СБУ.

В ночь на 7 апреля здания нужно было удержать. Предыдущие попытки захвата ОГА проваливались из-за недостаточного количества людей, находившихся внутри. Активистов быстро арестовывали сотрудники СБУ и не перешедшие на сторону ДНР полицейские.

— Люди, мы должны удержать администрацию. Оставайтесь ночевать, приводите друзей, берите теплые вещи и еду. Кто замерз — заходите внутрь, для вас есть горячий чай, — скандировал в громкоговоритель будущий второй Глава Республики, а тогда еще активист Русской весны Денис Пушилин.

К вечеру, несмотря на холодную погоду, к зданию продолжали подтягиваться сотни людей. Кто-то нес еду, кто-то привозил железные бочки и дрова для обогрева, вокруг здания спешно строились баррикады. Ночью 7 апреля была провозглашена Донецкая Народная Республика, сформировалось Временное правительство и была назначена дата референдума о самоопределении — не позднее 11 мая 2014 года.

В ту ночь я с мамой осталась в ОГА, утром на посту нас сменил папа. Из-за работы нам приходилось дежурить посменно. С собой в сумке я носила пневматический пистолет и коктейль Молотова, мы каждую минуту ожидали если не штурма, то провокаций. Ребята приходили с битами и палками, у некоторых с собой было огнестрельное оружие.

— Говорят, к нам пустили «поезд дружбы» с активистами «Правого сектора», нужно их достойно встретить. Часть ребят дежурят на вокзале, — шептались в толпе.

10 апреля председатель Временного правительства ДНР Денис Пушилин и первый министр обороны Игорь Хакимзянов объявили о формировании народной армии. В Донецк стали приезжать первые добровольцы из других областей Украины и россияне, среди которых была группа Игоря Стрелкова. А уже 13 апреля кровавый пастор, на тот момент и.о. президента Украины, Александр Турчинов объявил о начале антитеррористической операции в Донбассе.

На людей, не желавших мириться с новой киевской властью, пришедшей к власти в результате вооруженного переворота и проплаченной США, бросили танки. Так в мирный и трудолюбивый регион пришла война.

Сожженная надежда

Пример воссоединения Крыма с Россией стал для Донбасса надеждой, мечтой, целью. Знамена свободы поднимались все выше, мы искренне верили, вот еще немного, и Россия заберет нас домой, восстановится историческая справедливость.

Донбасс вышел на передовицы мировых СМИ. О Донецкой и Луганской Народных Республиках узнали в самых отдаленных уголках земного шара.

В Славянске и Краматорске уже шли кровавые бои, были первые жертвы, но Донбасс активно готовился к референдуму. Мы верили и надеялись. Я решила написать и расклеить листовки о референдуме по городу. Ребята в бывшей ОГА нашли мне какие-то рекламные плакаты, и я красным маркером писала на каждом из них призыв прийти на референдум.

Днем 2 мая мне позвонили с «Нового канала», еще в ноябре я отправляла свою анкету и фото на кастинг шоу «Топ-модель по-украински», а 3 мая в Донецке должен был проходить очный кастинг, на который меня пригласили. Записав адрес, где будет проходить мероприятие, я как всегда села читать новости и смотреть стримы. Тогда в Одессе только начиналась потасовка. Но большая стопка листовок заставила меня отвлечься от наблюдений и пойти по дворам. В этот раз расклеивание агитматериалов заняло много времени, нужно было охватить весь Ворошиловский район Донецка, каждый подъезд. Когда я вернулась домой, мама со слезами на глазах рассказала мне, что за это время произошло в Доме профсоюзов. Я бросилась к компьютеру, и не могла поверить своим глазам — хроника пестрела кадрами обугленных тел.