Рыжая с камерой: дневники военкора - [2]

Я рассказала ему все, и боялась, что поезд уйдет раньше, чем родители смогут увидеть Борю, но, к счастью, она тут же пришла. Только сейчас я увидела, что ее волосы поседели, и за эти три месяца войны она сразу как-то резко постарела. Ей было тогда 52 года...

Надо было спешить. Отец взял еще больше ослабевшую от вестей маму на руки, а я взвалила на плечи два рюкзака. Тогда они мне показались легкими, как пушинки.

Не знаю как, но мы успели. На перроне нас ждал Боря и медсестра, которые помогли забраться в вагон.

Буквально через пару минут состав тронулся. Наконец, можно было отдышаться и обнять друг друга.

Мы все не могли поверить своему счастью — мы снова были все вместе. Наша встреча была самым настоящим чудом, ведь как объяснил позднее брат, этот поезд не должен был идти этим маршрутом, но из-за бомбежки его пустили по этой ветке.

Рядом с братом я увидела молодую, красивую женщину. Мне она сразу понравилась.

— Знакомьтесь, это моя жена — Женя, — представил нам свою избранницу Боря.

Конечным пунктом был Казахстан. Что нас там ожидало? Когда мы сможем вернуться домой? Тогда мы мало думали об этом. Мы просто были все вместе.

Отец быстро освоился на новом месте, и стал помогать в ведении документации. Вскоре он стал начальником медицинской части, а в 1942 году, несмотря на немолодой возраст — 56 лет, мой отец отправился добровольцем на фронт.

Мы остались с мамой вдвоем, и так началась наша новая жизнь в незнакомом городе Кзыл-Орда...

ГЛАВА 2. 73 года спустя...

Начало конца

Троллейбус. Я еду в полупустом троллейбусе на открытие выставки «Наследницы сарматов», для которой фотографировалась еще летом. Малочисленные пассажиры обсуждают начавшийся в Киеве очередной майдан. Сейчас только и разговоров, что о майдане...

— Говорят, этих майданутых побили ночью, палатки снесли, — говорит старушка, на переднем сидении.

— Да мало побили, они опять бузят. Надо было больше бить, — вторит ей другая, сидящая позади.

— Они скачут, а мы работаем! В Европу хотят, прости Господи, — подключается третья.

Майдан недавно начался, и минувшей ночью произошло первое кровавое противостояние. Прихожу домой, сразу включаю телевизор, хотя вообще его не смотрю. «Ну, что там, в Киеве?», — мой первый вопрос маме с порога. Я уже подписана на паблики антимайдана, произошли первые виртуальные стычки с оппонентами.

Сначала у меня было чувство, что все обойдется, будет, как и 10 лет назад, во время первой оранжевой революции. Помайданят и разойдутся. Но, следя за ситуацией, я все больше осознаю, что в этот раз все будет по-другому. Америка всерьез взялась за Украину.

Постепенно Юго-Восток Украины поднимается против майдана — в пику украинофилам появляются антимайданы по всей стране, большая часть людей едет в Киев, в палаточный городок в Мариинском парке.

Уже 7 декабря, в день святой Екатерины, на площади Ленина в Донецке прошел очередной митинг. В принципе, небольшие сходы граждан, негативно относящихся к майдану, начались фактически с первых дней событий в Киеве, я присутствовала на каждом из них, но почему-то этот митинг мне особенно запомнился. То ли потому, что это были мои именины, то ли из-за нарастающего интереса к движению антимайдана... Среди прочих, на митинг пришли тогда мало кому известные Андрей Пургин и Сергей Барышников. Тогда я сделала первый пост на политическую тему в инстаграм. #fuckEU #антимайдан #ТС #русь. 9 лайков. Один негативный комментарий и один положительный. Счет 1:1... Маховик раскручивается...

В январе центр Киева превращается в преисподнюю. Я с ужасом смотрю кадры стримов. Вот Грушевского... На этой улице мне всегда нравилась клумба в виде часов. Когда я приезжала в Киев на съемки для глянца, я всегда гуляла по этой улице... Теперь некогда мною любимый Киев превратился в Мордор, населенный безобразными орками.

Происходящее все больше меня беспокоит. Мой день начинается и заканчивается просмотром новостей. Вот избиение безоружного «Беркута», вот адский огонь из шин в центре некогда любимого мной города.

Новость о перевороте в Киеве 22 февраля я восприняла скептически — тогда я еще наивно думала, что Янукович быстро разгонит весь этот шабаш. Однако трусливый президент просто позорно сбежал из страны на личном вертолете, бросив несчастную Украину на растерзание фашистам.

Видя происходящее в Киеве, весь юго-восток Украины будто бы проснулся от продолжительного сна. Гражданская сознательность вывела людей на улицы.

23 февраля в Донецке был назначен большой митинг протеста. Помню, как пришла тогда вместе с родителями на площадь около областной госадминистрации, именуемой в народе ОГА.

Я убеждена, что мои родители воспитали меня правильно, и за это я им очень благодарна. Они — самые близкие и самые важные люди в моей жизни, мои главные критики, одни из немногих, чье мнение для меня действительно важно.

Родители привили мне патриотизм, любовь к истории и жажду справедливости. Мы вместе выходили на митинги, так было и в феврале 2014-го.

Вся площадь была заполнена людьми — мужчины, женщины, было много молодежи, парней, которые пришли с битами и цепями — все мы были готовы отразить возможную атаку «правосеков». Нас тогда часто пугали так называемыми поездами дружбы, но кишка у новоявленных украинских нацистов оказались все же тонка.