Рыжая с камерой: дневники военкора - [26]

От здания остались монументальные несущие стены, которые еще спасут нас от гибели, внутри — все уничтожено. Красивая гипсовая лепнина рассыпается в руках как песок и трещит под ногами, высокая температура горения не оставила шансов сохранить уникальные творения советского периода.

Пули из крупнокалиберных пулеметов проносятся над головами, мы переходим на бег. Вдруг послышался свист мин, и мы бросились прятаться за стену многострадального дома культуры.

— Ложись! — кричит «Еж», и я сразу падаю на землю не глядя. Привычка, отработанная до автоматизма, достигла уже уровня инстинкта. Слышишь свист, ложись на землю — классическое правило, усвоенное еще в 2014 году. Часто оно спасало жизнь.

— Фух, не разорвалась. Вот это повезло, — вздыхает «Еж», устанавливая камеру на штатив. Впереди то и дело видны вспышки и слышны разрывы, оставаться на улице небезопасно.

Мы медленно перебираемся внутрь здания магазина, где среди многочисленных комнат можно укрыться от обстрела. Я чувствую, что по моей левой руке течет что-то теплое — кровь тонкими струйками стекает с локтя. Под воздействием адреналина я даже не заметила, что во время обстрела упала прямо на осколки стекла и порезалась.

— Вот черт! У кого-нибудь есть салфетка? — спрашиваю я ребят.

— Блин, Катя 300, — грустно усмехается кто-то из ребят, доставая из аптечки перекись водорода и бинт. «Карлсон» перебинтовывает мне руку. Маленький багровый шрам на локте до сих пор напоминает мне о том вечере. Позже, просматривая кадры, снятые тогда со всех камер, я удивлялась, как нам удалось выйти из-под обстрела живыми. Угол разбитого ДК прекрасно просматривался врагом, и укропы били по нам прицельно.

Мы смогли выехать из Коминтерново уже затемно, в перерывах между обстрелами. Гнали в темноте, без фар, на скорости не меньше 150 километров в час. Не убиться в таких условиях тоже было достижением. В тот раз нам повезло.

Мистика на войне

Меня часто спрашивают, сталкивалась ли я с мистикой, кармой и религиозностью на войне. Безусловно, постоянно. Как пел неподражаемый Егор Летов в одной из своих песен «Не бывает атеистов в окопах под огнем». На стороне Донбасса воюют плечом к плечу христиане, мусульмане, буддисты и язычники. У каждого своя вера.

На юге ДНР, например, мне встречался ополченец с позывным «Святой», очень набожный человек. Там же, в девятом полку есть много язычников, использующих защитные руны. Вера в язычество и руническую магию, особенно распространена именно среди бойцов, несущих службу на юге ДНР.

Будучи на Авдеевской промке, я встретила одного бойца, который также рисовал руны на своем бронежилете. Он поделился со мной своей историей.

— Однажды мы сидели с товарищем в блиндаже, и разговор зашел о рунах. Он посмеялся с этого, считая это выдумками. И буквально пару часов спустя, во время обстрела этот мой товарищ погибает у меня на руках. После этого я еще больше придерживаюсь мнения, что эти руны берегут меня от смерти, — рассказал мужчина.

Многие говорят, что на фронте обостряется интуиция. За минуту до прилета, например, боец уходит из одного места в другое. Пара секунд и то место, где он раньше стоял, прилетает мина. Стой он там — разорвало бы на куски.

Некоторые истории шокируют своих мистицизмом, и, кажется, что, не зная этих людей лично, трудно поверить, что так бывает.

История семьи Покушаловых из Коминтерново потрясла многих. Менее чем за полтора года эта семья лишилась обеих дочерей с зятьями.

Весной 2017-го погиб муж их старшей дочери Алены, «Кедр». Веселый парень, который был профессиональным каскадером в довоенной жизни и ставший опытным бойцом, которого боялся враг, скончался от ранений в больнице. Пару месяцев спустя во время обстрела погибает сама девушка.

Горе оставило эту семью в покое ненадолго. Летом 2018-го старуха с косой забрала жизнь юного ополченца «Кузи», парня младшей дочери Оли. А в сентябре того же года похоронили саму Олю. Девушка не смогла пережить смерть любимого и отправилась вслед за ним.

Безутешная мать рассказывала, что Оле снился «Кузя» и звал ее к себе. Навязчивые видения оказались сильнее здравого смысла. Теперь Алена и Оля покоятся рядом на кладбище. Хотя «покоятся» — весьма условное определение, учитывая, что кладбище между Большим и Малым Коминтерново простреливается укропами, и покоя здесь нет даже усопшим...

На войне часто сталкиваешься со злым роком. Можно выжить в страшных мясорубках, пройти опаснейшие военные операции, быть одним из полка, кто уцелел, а погибнуть по нелепой случайности — в автокатастрофе или пьяной драке. С фатумом сложно спорить, от него нельзя сбежать.

Узники совести

Я частенько бывала на небольших обменах пленными между Донецкой Народной Республикой и Украиной. Меня всегда потрясал контраст между теми, кого отдавали Украине мы и теми, кто возвращался из украинского плена. С нашей стороны всегда возвращались довольные, румяные и бодрые украинцы с большими сумками (всегда было интересно, что это за скарб такой они успели нажить, будучи в тюрьме), а нам возвращали больных, замученных людей, с потухшим взглядом, зачастую инвалидов.