Рыжая племянница лекаря. Книга 3 - [9]

Тут мне показалось, что младшего брата, Доннема, эти слова заставили помрачнеть. «Хоть кто-то из вас, Орвильнов-младших, любил своих сестер», – подумала я, с неприязнью покосившись на Хобба-рассказчика.

– …Когда до нас дошла весть, что и Шилья отправилась на тот свет, – продолжал он, – мы решили навестить старого Фаррада, чтобы спросить, не желает ли он вспомнить, что у него имеются еще и сыновья. Но он на порог нас не пустил, на склоне лет вконец ума лишившись. Только и кричал в окно, что детей у него нет, и нас он знать не знает. Я тогда, помнится, крикнул в ответ, что еще похороню его, чтоб не тратиться на гроб, в одном из тех сундуков, которые стоят в подполе, набитые серебром и золотом. И как в воду глядел – через пару дней скряга сломал себе шею, свалившись с лестницы. Да вот только незадача – деньжат мы так и не нашли.

– Так может их и не было? – предположил Хорвек, пожав плечами.

– Ха! – вскричал Хобб. – Не знал ты нашего папашу! Четверть века тому назад в этих краях не было ростовщика, богаче его. У порога Орвильнов били поклоны знатные господа со всех концов южных земель. А затем его одолела душевная хворь и дело окончилось тем, что он прикупил дом на окраине города, а затем еще и старую водяную мельницу. Никто не видел, чтобы он туда ходил, но ночами там видели огонь в окнах. Сестры молчали, точно в рот воды набрав, но мы-то знали, что старик промышляет нечистым делом. И богатство его от того возрастало.

– Однако, оставить вам наследство он не пожелал, – заметил Хорвек, слушавший эту историю чуть внимательнее, чем обычно. – Почтенные братья Орвильны, вот что я вам скажу: продайте дом и мельницу, разделите выручку между собой и живите, как прежде. Волю мертвых нарушать не стоит.

– Воля! – еще громче вскричал Хобб и врезал кулаком по столу. – Знаем мы эту волю! Тартин, а ну-ка дай сюда эту бумаженцию!

Орвильн-средний вытащил откуда-то измятый свиток, который Хобб с заметной злостью развернул, не щадя бумаги.

– Вот его воля! – рявкнул он, тыча пальцем в буквы. – Там написано, что деньги мы получим только если кто-то из нас проведет ночь на мельнице! Поверенный отдал нам завещание, и сказал, что Фаррад написал его аккурат после смерти Шильи. Знал, бесова душа, что мы придем за наследством!

– Стало быть, ваш отец припрятал золото, – рассудительно ответил на это Хорвек. – И если предполагается, что после выполнения его условий, богатства эти нужно вам передать, то…

– Уж будьте покойны, поверенный – почтеннейший господин Новилль, – готов был и с душой расстаться, когда мы за него взялись, – мрачно хохотнул Хобб. – Однако о золотишке старого Фаррада ничего не сказал. Только плакал да повторял, что старик просто-напросто отдал ему это письмо, ничего не объясняя.

– Так кто же покажет вам, где спрятано золото, если поверенный ничего не знает? – не смолчала я, поддавшись невольному любопытству.

– Покойник и покажет, – пробурчал Хобб, вжимая голову в плечи и оглядываясь по сторонам. – Говорю же – Фаррад рехнулся под старость, и могу ручаться, что истинная причина – нечистая сила, с которой он завел дружбу. Я помню его черные книги – старые, окованные железом. Кто-то оставил их в залог и не вернулся, а папаша повредился умом, их читая. Никому не позволял к ним притронуться. После его смерти мы перевернули дом вверх дном, чтобы отыскать их и сжечь, но книги пропали, как и золото. Если отец сказал, что отдаст нам свое богатство, когда один из нас переночует на мельнице, то так оно и есть.

– Пожалуй, вам стоит попробовать. Ваш отец по этим рассказам рисуется человеком… э-э-э… весьма принципиальным, – согласился демон. – При подобных обстоятельствах разумнее было бы отказаться от наследства, но раз вам так хочется его заполучить…

– Ха! – еще громче вскричал Хобб, а братья его вразнобой пробурчали что-то бранное. – Думаешь, мы настолько глупы? Соваться ночью на мельницу, где старый чернокнижник обстряпывал свои делишки?.. Кто же не сообразит, что добром это дело не закончится?! Для начала мы заперли на мельнице собаку, и презлющую. Поутру оказалось, что пса разорвали на кусочки, словно там волчья стая пировала. Я предложил щедрую награду тому, кто проведет ночь на мельнице. Ни один человек не соглашался. В конце концов, мы подпоили одного старого пьяницу, посулили ему золотые горы. Ту ночь он не пережил. От него осталось не намного больше, чем от собаки: бедолагу жестоко растерзали…

Хорвек вздохнул, показывая всем своим видом, что ожидал подобного поворота.

– …и во всем Асмалло сейчас не найдется сейчас человека, который подойдет к старой мельнице – ни днем, ни ночью, – закончил свой рассказ Хобб.

– Что, безусловно, говорит о наличии здравого смысла у местных жителей, – Хорвек отвечал так, словно не понимал, к чему клонит Орвильн, а вот у меня прошел холодок по спине.

– Ты, чужестранец, сегодня проведешь ночь на мельнице, – объявил Хобб именно то, чего я опасалась. – По всему выходит, что именно ты можешь совладать с тем, что поселилось в ней.

История Орвильнов не понравилась мне куда больше, чем жалобы девиц на безбрачие или крестьянские сетования о падеже скота. Страх перед проклятой мельницей легко потеснил страх перед самими братцами-разбойниками, поскольку с их зверскими рожами я уже немного свыклась, а вот злобный дух, водивший дружбу с покойным стариком Фаррадом представлялся смутно, и оттого пугал вдвойне.