Рыжая из шоу-бизнеса - [33]
— Ах ты… козел плешивый!!! — заорал колдун.
— Таким не место в цивилизованном обществе! — достойно парировал известный ученый. — Ваше место совсем в другом месте…
— Прекра-атить!!! — рявкнул хозяин кабинета, похожий на Рушайло. — Мать вашу…. Здесь вам, не там!!!
Ученый и колдун мгновенно заткнулись. И стали оба, как бы, даже меньше ростом. Оба знали. Хозяин кабинета крут характером и скор на расправу. Не то, что некоторые.
— Пошли во-он! Оба-а! Оба-а!!! — подвел черту хозяин кабинета. Он нажал на невидимую кнопку, в дверях мгновенно появились четыре рослых парня в темных костюмах.
Выводили веселую парочку из кабинета и вели по длинным коридорам, как особо опасных государственных преступников. По два охранника по бокам. Ученый климатолог Облаков удрученно молчал и смотрел себе под ноги. Колдун Кулебякин всю дорогу бормотал, что колдун в России, больше чем колдун…. Что весь народ за него…. Что он, если захочет, может понять бунт, бессмысленный и беспощадный, против нынешних демократов, но пока воздержится….
Впрочем, охранники его не слушали.
Очень возможно, никакой такой встречи в Кремле и не было. Все это досужие выдумки нечистого на руку и на язык журналюги. Захотел сшибить бабок, вот и воспользовался моментом. А наивные и падкие на сенсации редактора «Эхо Москвы» и уши развесили.
Несколько дней по коридорам Дома журналистов и закуткам иных редакции гулял слух, будто, сам Ясен Засурский, декан факультета журналистики МГУ, непререкаемый авторитет в этой области, категорически осудил и даже заклеймил подобные методы добывания информации. Об этом говорили дня два или даже три. Потом благополучно забыли.
Жара в столице, между тем, продолжала нарастать.
Поминки в кафе «Прохлада» в центре деревни Ильинское подходили к концу. Женщины доставали косметички и, не таясь, прямо за столом, подкрашивались, поправляли волосы. Мужчины не без грусти бросали взгляды на пустые бутылки и курили.
— Говорят, Пугачева замуж за Галкина выходит! Слышали?
— Естественно! Он же голубой!
— Кто, Галкин!?
— Да нет, Киркоров. Об этом все знают. Спроси, кого хочешь!
— У него две виллы в Израиле. И одна в Альпах.
— А что толку, все равно голубой. С ним ни одна женщина счастлива, не будет.
— У Галкина дача в Серебряном бору.
— Бедная Алла Борисовна! Мне ее почему-то жалко.
— Надьк! Ты с Киркоровым знакома?
— Отвали!
— Он из наших или голубой?
— Отвали-и, сказала!
— Фу-ты, ну-ты! Спросить ничего нельзя!
— Мальчики! Девочки! Давайте споем! — вполне нормальным, человеческим, не диспетчерским голосом, предложила Анечка Василевская. — Нашу… любимую!
И Анечка неожиданно запела.
«Слышу голос из прекрасного… далека-а… Голос в утренней серебряной росе…», пела она высоким, почти детским голосом.
«Пора, мой друг, пора!» — подумал Сергей и осторожно поднялся из-за стола. Жестами объяснил Наде, что, якобы, до смерти захотелось покурить, направился к выходу.
На самом деле он не мог спокойно слушать эту песню. Почему-то именно она, вызывала в его душе странное волнение. Особенно, если ее пели дети. Тонкими, беззащитными голосами. Начинало ломить в груди, и на глаза наворачивались слезы. Сергей вовсе не был сентиментальным человеком, но эта песня могла вышибить из него слезу на-раз. Этого на людях Сергей позволить себе не мог.
Вслед ему из-за стола неслось:
«Прекрасное далеко-о.… Не будь ко мне жестоко-о…» — пели взрослые, уже вполне сложившиеся люди. Их голоса бередили душу Сергея теми самыми беззащитными интонациями, которые мгновенно выбивали его из колеи.
«Не будь ко мне жестоко-о… Жестоко не бу-удь.… От чистого истока… прекрасное далеко-о… Прекрасное далеко-о… я начинаю путь».
Выйдя из кафе все, долго прощались, обнимались, по очереди целовались. «Но пассаран!!!», твердил каждый из бывших воспитанников «Журавлика» и вскидывал к плечу руку со сжатым кулаком.
Потом долго рассаживались в микроавтобус, в «Жигули» десятой модели Вадика Кондратьева и в «Форд» Нади Соломатиной. Обменивались телефонами, адресами, если кто переехал, опять целовались и вскидывали руки к плечам со сжатыми кулаками.
Но пассаран! Но пассаран!
6
Каждое утро Наталья выгуливала своего Дыма на Головинских прудах. У них был давно устоявшийся маршрут. От подъезда до ступенек, ведущих к воде на поводке, дальше, уже у самого пруда, Наталья всегда спускала Дыма. Тот взлаивал и уносился вдоль берега искать в камышах уток. Дым не был охотничьей собакой, самый обычный «дворянин», но уме-ен. Давно замечено, беспородные псы гораздо сообразительнее, даже интеллектуальнее тех, кто с безупречной родословной.
Дым был не просто умным. Он был псом с большим чувством юмора. Любимая забава, незаметно подкрасться к стае уток, дремавших у самого берега, неожиданно высунуть морду из камышей и грозно сказать: «Га-ав!!!». Утки обычно заполошно, крякая и махая крыльями, отплывали от берега. Некоторые из стаи даже взлетали. Дым подбегал к хозяйке и смеялся во всю пасть. На его морде явственно было написано: «Ну-у… дуры-ы! Я же пошутил!».
Утром на прудах всегда малолюдно. Собачники, молодые матери с колясками, да рыбаки, застывшие вдоль берега через равные промежутки с длинными удилищами. Изредка пробежит какой-нибудь пенсионер в спортивном костюме, убегающий от старости.
«Сюжет — как сама жизнь, — продолжил Валера, — Мужчина, взрослый мужчина нашего с тобой возраста, неожиданно влюбляется в девчонку. Совсем ребенка. Лет пятнадцать шестнадцать.— Было. Сто раз. „Лолиту“ Набокова читал? — отрезал Игорь.— Как ты думаешь, читал я или нет „Лолиту“? — начал тихо злиться Шагин»…Этот диалог лучше всего характеризует тему повести, герой которой на собственной шкуре испытывает изнуряющую лихоманку любви.
Вольный, современный перефраз всем известной с детства сказки, виртуозно исполненный по заказу широко известного кинорежиссёра детских музыкальных лент Леонида Нечаева («Приключения Буратино», «Про Красную Шапочку», «Дюймовочка»), к большому сожалению, своему и общему, фильм по этому сценарию пока ещё не снявшего.
Оригинально, непринуждённо и доходчиво автор повествует о великих русских художниках, произведения которых навсегда вошли в историю и сокровищницу мирового искусства.
Если Вы ещё не прочитали повесть «Рыжая из шоу бизнеса», то есть смысл начать с неё. Она — первая в увлекательной трилогии об эстрадной певице Мальвине и её старшей подруге Наталье. Спаянные судьбой они не могут существовать друг без друга, но жизнь от этого не становится легче.История полюбившихся героинь продолжается в повести «Пингвин влюблённый».
«Когда любовь нечаянно нагрянет, то от неё хорошего не жди»… Известный писатель, прожжённый людовед, влюбился. И, думаете, в кого? В эстрадную певицу Мальвину, знакомую вам по повестям «Рыжая из шоу бизнеса» и «Бегущая под дождём». Что же из этой сумасшедшей любви выйдет?
Моцарт! Светлый гений всего человечества. Человек необыкновенный судьбы, взлетов и падений на бытовом уровне, но никогда не претерпевающий неудач в своём непревзойдённом творчестве.Автору, не ставившему перед собой задачи воссоздать полную биографию Моцарта, удалось сказать всё же о самом существенном, главном, удалось приблизить гения к нам. Вернее, нас приблизить к гению.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.