Рысью вперёд! - [7]

— Ты про что, Степан? — поднял брови Карякин.

— Разумею, что можно и в дозор послать, если девицей переодеть. За себя постоит, коли в деревню отправить, так и диспозицию противника узреет. А потом доложит. Где мужик не пройдёт, там баба хитростью возьмёт.

— Верно! Любо гутаришь! Любо! — поддержали его остальные казаки.

— Одёжа девичья есть? — насупившись спросил Карякин у девушек.

— Как не быть! — за всех ответила Лена.

— А ты у них, знамо, заводила. Так? — в ответ поинтересовался он у Полуяновой.

— А то, ваше благородие!

— Ну, смотрите мне! — он погрозил пальцем всем троим.

— Благодарствуем, — все трое поклонились ему.

— А вы, охламоны, — обратился подъесаул к остальным казакам — полковнику только не проговоритесь. Всем голову снимет. Крутов! Ты тоже, смотрю, пришёл поглядеть на действо сие? Айда сюда. Примешь новобранцев, сёдла выдашь взамен французских и на постой определи.

* * *

Роме и Лене досталась изба на краю деревни. Хозяйкой оказалась сухонькая бабулька. Неопределённого возраста, однако радушно их встретившая. Лена сразу переоделась и включилась в уборку. Рома тоже не стал сидеть сложа руки и исправно выполнял работу водоноса. За работой не заметили как наступил вечер. Поужинав, Полуяновы собрались спать. Нежданно-негаданно в дверь постучали. На стук вышел Роман.

— Прощения просим, но подъесаул к себе требует, — на Полуянова смотрел молодой казак, немного постарше его самого.

— Меня?

— Обоих.

— Скажи, мы скоро.

— Вот и думай, что надевать, — проворчала Лена.

— Давай по форме. Вдруг кто из начальства будет присутствовать.

— Логично. Давай поспешать, тут начальство не чета нашему в «Спецкоме» — ждать не любит.

Через десять минут они вошли в избу к подъесаулу. В горнице было много народу. Кто чином пониже — стоял, переступая с ноги на ногу, офицеры сидели на лавках, а оба стула занимали две молодые, но важные персоны в мундирах с расшитыми золотом эполетах и стоячим воротничком с витиеватой вязью.

— Полуяновы! — злым шёпотом окликнул их Карякин. — Я вас кнутом отхожу! Почему заставляете ждать его высокоблагородие?

— Так это… приказаний никаких не было, мы почивать собрались… — ответил ему Роман.

— Смотрите у меня… — подъесаул показал им кулак.

— … итак, господа, получен приказ его светлости, князя Кутузова, — невозмутимо говорил молодой человек лет двадцати пяти— двадцати семи, с аристократическими чертами лица и пышными бакенбардами. — Требует сей же час добыть свежие данные о неприятельской диспозиции. Пойдёт полусотня казаков и корнет[12] Еремеев. Французский-то из вас никто не знает. Карякин!

— Я, ваше высокоблагородие… — подъесаул поспешно вышел из общего собрания офицеров и казаков.

— Снаряди самых толковых.

— Не извольте беспокоиться.

— Пластуны не перевелись у нас?

— Найдём.

— Тогда их и пошли. Много народа — заметнее отряд. Его светлость очень надеется на нас. Осрамиться никак нельзя.

— Сей момент отдам распоряжение, — попятившись к выходу, он незаметно махнул рукой остальным казакам.

Уже на улице они окружили его.

— Слыхали, что сказывал полковник Кудашев? Степан! Кого думаешь послать?

— Сам пойду, возьму Верёвкина, Калиту, Березина и всех новоприбывших.

— Сотник тебе не по зубам, — ухмыльнулся Карякин — да и как бы не опростоволоситься.

— Разок пройдусь по вражьим тылам и под началом хорунжия, — заметил Бабенко. — Надо же с чего-то начинать. А насчёт казачков моих, так одного утром в деле видели.

— Да уж, Михея сотоварищи совсем засмеяли. Добре, на том и порешим.

— Когда выступаем? — поинтересовался Трубачёв.

— Через час быть у горелой избы. Еремеев ждать тоже не любит.

* * *

Через час они выступили. Благополучно миновав брод у Акитино, поехали лесом.

— Главное не торопимся, — инструктировал группу Бабенко. — Нужно показать себя в деле.

— Алягер ком алягер[13], сотник! — сзади раздался возглас Корнета. — Молодёжь должна понюхать пороха. Когда Отечество в опасности за него и жизнь отдашь не глядя.

— Так-то оно так, ваше благородие, но воинская доблесть не в том, чтобы голову сложить, а в том, чтобы выполнить боевое задание и вернуться. Для новых поручений. Голову сложить — дело не хитрое. Ловчее будет врага убить и самому живым остаться.

Корнет пришпорил коня и ускакал вперёд.

— А тебе, Лена, первый выговор, — укоризненно заметил Бабенко.

— За что, Константин Сергеевич? — та удивлённо подняла брови.

— Чуть задание не провалила. Зачем раскрылась перед казаком? Бравады захотелось?

— Всё равно бы это раскрылось, — буркнул рядом следующий Роман. — Не сегодня, так завтра. Казаки — народ смышленый. А вот потом мы бы точно получили провал. Лжецов нигде не жалуют.

Чуть погодя он прибыли на окраину леса, неподалёку от того места, где группа Бабенко попала в это время.

Хорунжий, сотник и корнет отъехали чуть вперёд и стали осматривать окрестности неподалёку видневшейся деревни.

— Разумею так, ваше благородие, — обратился к корнету хорунжий. — Французы в деревне нечастые гости. Фуражиры[14] и мародёры раньше завтрашнего утра там не появятся. Нужно обойти деревню и выйти рядом с дорогой. Там осмотреться и выяснить, где бивак у французов.

— Лучше самим зайти в деревню и спросить крестьян, когда их посещали французы, — с этим словами Бабенко достал подзорную трубу и направил её на деревню. — Нет, хорунжий, не прав ты. Вижу в деревне пару уланов. Знать, они там расквартированы.