Рысь - [93]

Держа ошейник в широкой волосатой руке, Альфред Хуггенбергер помахал им перед лицом Лена.

Мерзость, подумал Лен. Сидел, не шевелясь, и не мог выговорить ни слова, наконец встал, быстро прошел мимо широко оскалившегося Альфреда Хуггенбергера, мимо онемевшей компании и выскочил из «Тунгельхорна».

Хуггенбергер громко расхохотался. Кроме Макса Пульвера, выдавившего коротенький смешок, никто больше не смеялся.

— А нельзя было обойтись без этого? — раздраженно спросил Самуэль Таннер. — Обязательно было втягивать нас в эту историю?

— Не мог отказать себе в удовольствии, — радостно пробурчал Хуггенбергер и, поигрывая ошейником, вернулся к столу — Теперь он еще долго не заявится в Лауэнен.

— Зато полиция медлить не станет, — парировал Самуэль Таннер.

— Наконец-то, — гоготнул Альфред Хуггенбергер, — как же я давно ее поджидаю. Вот будет развлекуха! С нас-то какой спрос? Мы нашли этот ошейник на горной дорожке.

— Ошейник — полбеды, а Рустеру надо избавиться от рыси. Причем быстро и бесследно.

— Да ладно… Рысь мы тоже где-нибудь на обочине подобрали. Я уже предвкушаю потеху! Как думаешь, скоро легавые подвалят?

— Думаю, что они нескоро отвалят. Они обследуют рысь, найдут рустеровскую пулю и перетрясут все наши дома.

— Что ты заладил, как этот старик Феннлер, — обиделся Хуггенбергер. — Что такого произошло?

В штаны наложишь из-за пары людей в форме? Они еще ничего не нашли. Рустеровское ружье бросим в Тунгельшус — и баста, орудия преступления нет. А с мелкими косвенными уликами никого обвинить не смогут. Может, они нас даже сфотографируют. Если хочешь, Рустер, я сам могу взять рысь на руки.

Не желая верить в случившееся, Лен поспешил туда, где Рая выкармливала детенышей. Он был вне себя и не знал, что ждет его там, на скалах. Возможно, ему просто хотелось снять с себя часть вины. Или он и вправду надеялся отыскать Раю? От этого горластого балагура можно было ожидать чего угодно. Однако Лен не мог представить себе, что Рая потеряла ошейник. Конечно, даже рысь покрупнее, в принципе, могла исхитриться и избавиться от ошейника. Но поверить в это было почти невозможно.

Чем ближе он подходил к месту маркировки, тем сильнее охватывало его отчаяние. Мысли путались: то он уже не надеялся найти Раю в живых, то не хотел поднимать на станции преждевременную тревогу. Если Рая действительно избавилась от ошейника, то она могла быть и на противоположном склоне. Но тогда как ошейник попал в руки одержимых пальбой противников рысей? Так или иначе, ему придется позвонить Геллерту.

Лен не знал, какое значение стоит придавать прежним встречам с двумя дуболомами из этой шайки — одного из них, орнитолога, он даже брал с собой на пеленгацию.

Гораздо быстрее и легче, чем в прошлый раз, как ему казалось, Лен добрался до места маркировки. Сначала он увидел разодранного беляка. Подошел ближе. Туча жирных мух взлетела с останков сурка и принялась кружиться над Леном. Последняя добыча, принесенная Раей своим детенышам.

Лен опустился на колени. Увидел мертвых рысят. И тут же отвел глаза. Посмотрел в долину. Поискал центр деревни, «Тунгельхорн» — их не было видно. Он чувствовал свою вину за смерть Раи. Неужели тот орнитолог так ловко провел его? Или не зря злился Штальдер, возмущаясь столпотворением на маркировке? Они действительно привлекли внимание деревенских жителей? Или, может, виноват тот киношник, как его там, Селяви, показавший женщине на парковке отснятые кадры? Может, он и не описал в подробностях лежбища, но сами кадры выдали тайну?

Ответа Лен не находил. Вариантов было множество. Но в «Тунгельхорне» его узнали. Это он в последние недели и месяцы ездил в Лауэнен разыскивать Раю. Именно ему проткнули колесо и погнули антенну. В его машину залезли. К Лену. Не к Скафиди, не к Геллерту, не к Штальдеру. И Рая. Теперь ему наконец стало ясно — Рая была его подопечной. Его рысью.

Про природу и людей Послесловие переводчика

Жанр этого романа можно было бы определить как ироничный триллер, если бы в нем не затрагивались серьезные социальные и общечеловеческие темы. Молодой швейцарский писатель Урс Маннхарт (р. 1975) поступил примерно так же, как некогда поступал Набоков: взял легкий жанр и придал ему глубину Неслучайно «Рысь» уже четырежды переиздавалась у себя на родине и даже включена в школьную программу нескольких кантонов.

В романе, действие которого развивается на фоне действительно проводившегося проекта по поддержке альпийских рысей, мы становимся свидетелями вечного противостояния умных, глубоко чувствующих людей и агрессивного, жадного до наживы невежества.

«Рысь» в отличие от многих книг и фильмов «про уродов и людей» интересна еще и тем, что здесь посреди этого противостояния поневоле оказывается третья действующая сила — дикая природа, находящаяся под пристальным наблюдением зоологов и наталкивающаяся на тупое отторжение «дуболомов». Ее художественным символом в романе становится журнальный снимок с распятием обнаженной темнокожей женщины — скрытая отсылка к хранящейся в Базеле картине Ганса Гольбейна «Мертвый Христос в гробу», некогда вдохновившей Достоевского на написание «Идиота». Темная кожа распятой девушки, с одной стороны, свидетельствует о неравноправном положении, в каком по отношению к вооруженным охотникам находятся рыси. С другой — оттеняет внутреннюю красоту, поразившую Марка Феннлера, как красота рысей поражает Юлиуса Лена.